Концепция космогенеза как учения о сотворении, возникновении и порождении мира занимала в даосизме важнейшее место.
Даосские философские космогонии тесно связаны с древними космогоническими мифами и часто насыщены мифологическими образами. Так трактат “Чжуан-цзы”, был особо насыщен мифологическими сценами и героями, хотя в основном они уже использовались в символико-метафорическом смысле.
Даосская космология включает космогонию и космографию, в которой мироздание и небесный свод разделялось на 28 небес и созвездий. При этом
Большая Медведица и Полярная звезда, которая выступала как “ось Дао” (дао шу), являлись важнейшими элементами мира и представлялись резиденциями существования богов и бессмертных и объектами медитативного созерцания.
Дао –неисчерпаемая пустота и «мать мира»
В философии даосизма в качестве центральной идеи выдвигалось понятие Дао (от. кит. путь, закон), которое является причиной и «матерью всего сущего».
По представлениям даосов, Дао само по себе пусто, но неисчерпаемо, оно бестелесно, туманно и неопределенно, однако в его туманности и неопределенности скрыты все образы и вещи. Оно - пустота, но пустота, наполненная неисчерпаемыми потенциальными возможностями. Это начало мироздания можно считать матерью Поднебесной.
«Оно глубоко и темно. Однако в его глубине и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей действительностью и достоверностью». («Даодэцзин». Гл.21. Здесь и далее пер. Ян Хин Шуна)) «В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии» (Гл. 40).
Различные свойства Дао как абсолютного бытия удобно охватываются в даосской литературе понятием «пустоты» (сюй) или «пустотно-отсутствующего» . В даосизме пустота (сюй) или «извечно отсутствующее (сюй у), выступают прообразом утробы «матери мира», вмещающей в себя и вскармливающей все сущее. Пустота обуславливает предельную цельность и полноту бытия и предстает как вездесущая среда и движущая сила превращений и сотворчества в природой. «В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии» (Гл. 40).
Дао вырастает из себя, само себя двигает и определяет. Дао вездесуще, само по себе неподвижно, но является началом любого движения. Оно повсюду действует и не имеет преград.
Основной принцип Дао это спонтанность и самоестественность. Следуя самому себе оно избегает односторонности, избирательности. Дао не сотворяет сущее – оно просто следует самому себе или «исходит из самого себя».
«Дао рождает одно, одно рождает два, два рождают три, а три рождают все существа. Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию». (Там же. Гл.42).
Структура космологического цикла
Дао порождает космическую энергию Ци (одно), Единое, из которой состоит все в мире. Из энергии Ци возникают мужское и женское начала — Ян и Инь (два).
"Инь и ян соединяют свои силы и приобретают форму, представляющую отношения между небом и землей". Инь и Ян, создают три элемента мироздания — Небо, Землю и Человека, из сочетания которых и происходит мир.
В даосизме каждой сущности соответствует число. Одно", "два", "три" не столько числа, сколько универсальные состояния, фазы мира или этапы космогенеза.
В абстрактном виде космологический цикл выглядит следующим образом: одно – два и опять – Триединое Одно, только уже высшего порядка, преодолевшее двойственное состояние во имя полноты Единого. Приходя во взаимодействие, обе половины порождают "третье", вновь сливаясь в одно, образуют целое, но уже другого порядка.
При этом существуют различные толкования конкретного проявления данного цикла. "Одним" может быть изначальное Ци, число "Два" может соответствовать "Небу" и "Земле" или Инь и Ян, "Три" может быть совершенным Человеком, триединым с Небом и Землей, а может быть и гармоничным Ци, прошедшим стадию двойственности и обретшим способность порождать тьму вещей.
Также существует вариант следующих цифровых соответствий: Изначальное Дао- источник всего сущего, ассоциируется с единицей, Земле соответствует число два, которое отражает двойственность её женского и мужского начал, Небу соответствует число три, объединяющее надземное и небесное, Человеку соответствует число четыре, которое отражает роль человека в гармонии с космосом и окружающим миром. И, наконец, числу пять соответствует понятие "пять элементов" (У-син), которые включают в себя дерево, огонь, землю, металл и воду, и они представляют основные аспекты космоса и природы. Каждый из этих элементов взаимодействует друг с другом в различных циклах, таких как цикл создания и цикл разрушения, чтобы поддерживать гармонию и баланс в мире.
Благая сила Дэ
Дао внутренне присуща собственная творческая сила Дэ, через которую Дао проявляется в вещах. Дэ понимается как «добродетель», или «сила» («благая сила»), естественный, творческий потенциал каждой отдельного существа или вещи, обеспечивающий наилучший способ их существования.
«Дао рождает вещи, Дэ вскармливает их. Вещи оформляются, формы завершаются… Дао почитаемо, Дэ ценимо, потому что они не отдают приказаний, а следуют естественности. Дэ …взращивает их, воспитывает их, совершенствует их, делает их зрелыми, ухаживает за ними, поддерживает их. Создавать и не присваивать, творить и не хвалиться, являясь старшим, не повелевать – вот что называется глубочайшим Дэ». («Даодэцзин». Гл. 51)
Действие не-деянием
При этом важно подчеркнуть, что Дао не создает мир, мир порождается сам собой и спонтанно развивается из самого себя. Дао порождает мир абсолютно свободным и необусловленным действием, не прилагая усилий. Мир создается не творческим актом и трансформативным действием, но особым действием (у-вэй) “не-деянием”, ненасилием, не нарушающим естественный ход вещей, не вмешивающимся в природу, но достигающим с ней гармонии. Сам термин у-вэй был введен значительно позже. В Даодэцзин говорится: «Создавать и воспитывать сущее; создавая, не обладать тем, что создано; приводя в движение, не прилагать к этому усилий; руководя, не считать себя властелином – вот что называется глубочайшим Дэ». (Гл. 10). Дао совершенномудрого – это деяние без борьбы.
«Благодаря ему все сущее рождается и не прекращает [своего роста]. Оно совершает подвиги, но славы себе не желает. С любовью воспитывая все существа, оно не считает себя их властелином». (Гл.34).
Цикличность превращений
Превращения предстают как подлинная реальность. Любые категории, понятия, сущности идеи, формы или бесформенное не являются для даосов реальностью. Реальны только отношения, влияния, связи между вещами и, главное, сами непрерывные превращения.
Оно порождает множественность, которая, в свою очередь, порождает Дао.
Дао порождает тысячи вещей, которые в него возвращаются, осуществляя расширение и сжатие вселенскую пульсацию единства и многообразия. Мироздание, таким образом, создается и проявляет себя как всеобщность циклического порядка, созданного сопряжением двух чередующихся, циклически сменяющих и дополняющих друг друга проявлений. Таким образом, в даосизме утверждается универсальная, архетипическая идея «возвращения», характерная как для восточной, так и западной философии.
«Превращения невидимого Дао бесконечны. Дао – глубочайшие врата рождения. Глубочайшие врата рождения – корень неба и земли. Оно существует вечно подобно нескончаемой нити, и его действие неисчерпаемо». (Гл.6).
Человек
Мир и человек – это превращенное Дао, поэтому они нерасторжимы, сродненны и взаимозаменямы.
«Нужно меньше говорить, следовать естественности… Кто [служит] Дао, тот тождествен Дао. Кто служит Дэ, тот тождествен Дэ. Тот, кто тождествен Дао, приобретает Дао. Тот, кто тождествен Дэ, приобретает Дэ». (Гл.23).
«Человек следует законам земли. Земля следует законам неба. Небо следует законам Дао, а Дао следует самому себе». (Гл. 25).
Дао берет за образец самоестественность и, в конце концов, человеку необходимо подражать Дао и спонтанно следовать своей самоестественности.
Человеку следует следовать сиянию Дао, постигать его глубочайший смысл, придерживаться древнего Дао и тогда он обретает способность овладевать существующими вещами. Лао Цзы говорит Конфуцию:
…Не допускай в свою грудь ни радости, ни гнева, ни печали, ни веселья. Ведь в Поднебесной вся тьма вещей существует в единстве. Обретешь это единство и станешь со всеми ровен…" (Чжуанцзы, гл. 21).
«Кто совершенствует Дао внутри себя, у того добродетель становится искренней. Кто совершенствует Дао в семье, у того добродетель становится обильной. Кто совершенствует Дао в царстве, у того добродетель становится богатой. Кто совершенствует Дао в Поднебесной, у того добродетель становится всеобщей. («Даодэцзин». Гл.52)
Даосский мудрец подражает пустоте, хаосу и непрерывным превращениям. Пустота, как порождающая среда и движущая сила превращений, предоставляет человеку неисчерпаемые возможности творчества, обеспечивает полноту бытия и свободу странствий в чудесном. В свою очередь, вечнотекучий первозданный Хаос и человеческая деятельность обладают одинаковой природой и они в своем внутреннем единстве спонтанно изливаются в свободном и спонтанном творчестве.
Древнекитайский философ и даосский подвижник Ле Юйкоу (Ле-Цзы) в своей книге «Ле-цзы», предположительно составленной его учениками, представил целостную картину космогенеза.
«В старину мудрые цари прозрели общую основу Неба и Земли в чередовании сил Инь и Ян. Но ежели все обладающее формой родилось из бесформенного, от чего же родились Небо и Земля? Я отвечаю: вначале была Великая Простота, потом появилось Великое Начало, затем появилась Великая Основа, после чего появилась Великая Вещественность. В Великой Простоте еще не было дыхания.
Великое Начало было началом дыхания. Великая Основа была началом всех форм. Великая Вещественность — начало всех вещей. Дыхание, форма и вещь еще не отделились друг от друга, посему такое состояние зовется хаосом. Хаос означает смешение всех вещей, еще не отделившихся друг от друга. Всматривайся в него — и не увидишь, вслушивайся в него — и не услышишь. Посему он зовется «простотой». Простое не имеет ни формы, ни границ.
Претерпев превращение, оно стало Единым, а из Единого оно стало семью, семь же превратилось в девять. На девятке превращения исчерпываются и снова приходят к единице.
А это Единое есть начало превращений всех форм. Чистое и легкое поднялось вверх и образовало небо, грязное и тяжелое опустилось вниз и образовало землю, а дыхание, пронизавшее то и другое, породило человека. Вот так Небеса и Земля заключили в себе семя всего живого, и все сущее обрело жизнь». («Ле-Цзы. Гл.1 «Небесная доля»).
Ле-Цзы говорит о Первоначале, Великой Простоте, которая по характеристикам соответствует Дао. В то же время, по его мнению , бесполезно выяснять , что было в начале, а что потом, есть ли у вещей «прежде» и «потом»? « — Конец и начало всех вещей не имеют одной точки отсчета. Конец одного — это начало другого» (Гл.V).
Ле-Цзы говорит о неразрывной целостности Небытия и Наличного. «Когда тело движется, оно приводит в движение не тело, а тень. Когда раздается звук, он рождает не звук, а эхо. Когда Небытие претерпевает перемену, оно рождает не Небытие, а нечто наличествующее».
Дао, Великая Простота, Родитель или Творящий формы функционально проявляет себя как Недеяние. «То, что рождается Родителем, умирает, но Родитель рождающего вовек не умрет. То, что сотворено в форме, имеет облик, но Творящий формы никогда не проявляет себя… А Недеяние способно творить Инь, творить Ян, смягчать и укреплять, удлинять и укорачивать, делать круглым или квадратным, убивать или рождать».
Даосское учение и даже его космогонические представленияение о человеке, так как Дао, Великая Пустота и человек неразделимы. Но только Даосский мудрец может постичь Великую Пустоту и обрести абсолютную свободу и
власть над миром. Он должен отказаться от целенаправленных и преднамеренных действий и просто реагировать на обстоятельства по мере их возникновения. Главное следовать принципу спонтанности и пребывать в гармонии с Дао.
Данная стратегия поведения демонстрируется в знаменитой притче, приведенной в Ле Цзы:
«Конфуций любовался водопадом в Люйляне. Вода в нем низвергалась с высоты в тридцать саженей, река вокруг пенилась на расстоянии сорока ли. В те места не осмеливались заплывать ни рыбы, ни черепахи.
Вдруг Конфуций увидел в бурных волнах плывущего человека. Подумав, что кто-то решил таким образом покончить с жизнью, он послал учеников спасти несчастного. Но в ста шагах вниз по течению незнакомец сам вышел на берег и пошел вдоль реки, распустив волосы и весело напевая.
Конфуций догнал его и спросил:
— Я думал поначалу, что передо мной дух, а теперь вижу, что вы — живой человек. Позвольте спросить, есть ли у вас, великого пловца, свой Путь?
— О нет, у меня нет Пути. Я начал с того, что было мне дано от рождения, вырос в том, что угодно моей природе, и достиг зрелости в том, что является моей судьбой.
Я вхожу в воду с течением, увлекающим на середину реки, и выхожу с течением, несущим к берегу. Я следую движению вод и не навязываю волнам свою волю. Вот как я удерживаюсь на плаву». (Гл. 2 «Желтый Владыка»).
Эта же притча содержится и в трактате ««Чжуан-Цзы» (Гл. 19).
Трактат Чжуан- Цзы, начинается такими словами: «В Северном океане водится рыба, имя ей — Кит. Сколько тысяч ли он величиной — неведомо. [Этот Кит] превращается в птицу, имя ей — Феникс. Сколько тысяч ли длиной его спина — неведомо». С первых слов задается масштаб рассуждений, вселенские рамки мысли и даосского видения единого потока превращений мира и человека. При этом Чжуан Цзы принимает такой предельно широкий взгляд на существование и достижение абсолютной свободы «беззаботного скитания» (сяояо ю) единственно возможным путем приближения к истине.
«Если спрятать лодку в бухте, а холм — в озере, скажут, что они в сохранности, но в полночь Силач унесёт всё на спине…Вот если спрятать Поднебесную в Поднебесной, ей некуда будет исчезнуть, — таков общий закон для всех вещей». (Гл.6).
В этом смысле космологические представления и мудрость житейского пути представляются единым целым, подчиняются одним законам, а этапы порождения первоначал и всего сущего, являются не образцом, моделью поведения и творчества, но единым потоком превращений. Между небесным и человеческим в действительности нет зазора. Человек словно рождается вместе с первоначалами и со всей тьмой вещей, переживает существование мира в момент его рождения, скитается вместе с силами Неба и Земли. «…Тот, кто, любовью охватывает всю тьму вещей, составляет единое целое с природой». (Гл.33).
Для того, чтобы слиться в единое целое с природой и путем, необходимо сохранить целостным тело и чистоту эфира, восстановить сущность, свое естественное начало, своетакость и следовать естественным законам сохранением.
«Ведь небо и земля — отец и мать всей тьмы вещей. Когда они объединяются — образуется тело, когда разделяются — образуется новое начало… Держась меры бесстрастия, скрываясь в не имеющем начала времени, тот, (кто обрёл истину), будет странствовать там, где начинается и кончается тьма вещей. Он добивается единства своей природы, чистоты своего эфира, полноты свойств, чтобы проникать в процесс создания вещей. (Гл.19).
В качестве житейского примера Чжуан Цзы приводит случай резкого падения пьяного с повозки, который находясь в неосознанном состоянии не получает повреждений. «Если человек обретает подобную целостность от вина, то какую же целостность должен он обрести от природы. Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить». (Гл.19).
По словам Чжуан Цзы, мелкий человек, не знает первоначал, обременяет своё тело жертвует собой ради совершенства, отличается ограниченным, узким взглядом на вещи. «Мелкий человек в своих знаниях не выходит за пределы свёртка с подарком и дощечки для письма. …Другой же, настоящий человек, обращается разумом к безначальному и сладко дремлет в небытии. Он подобен воде, которая течёт без формы и, просачиваясь, обнаруживается в великой чистоте. (Гл.32)
Высшей целью человека является не познание мира, но обретение абсолютной свободы, умение быть кем угодно, таким, каким еще не бывал, достижение способности странствовать в беспредельном.
«Обрести такое странствие, - Чжуан Цзы, цитирует здесь слова Лао Цзы, - это самое прекрасное, высшее наслаждение. Того, кто обрёл самое прекрасное, кто странствует в высшем наслаждении, назову настоящим человеком».
Космогония даосского философа Чжуан-цзы, изложена в фрагменте 12-го чжана "Небо и Земля" его одноименного трактата. Во многом она основывается на космогонических взглядах изложенных в тексте Ле Цзы.
"В первоначале было небытие, не было бытия, не было и названий. При появлении одного у одного еще отсутствовала форма. Обретя одно, вещь рождается, и это называется свойством.
Когда в еще не оформившемся появляется разделение, но без отделения, это называется жизнью. Начинается движение, и рождается вещь; когда вещь завершена, рождается и естественный ее закон, называется это формой. Форма – это тело, хранящее дыхание, разум, душу. У каждой вещи свой внешний вид, свое положение, и это называется природой (характером).
Природа, достигнув совершенства, возвращается к свойствам, свойства в высшем пределе становятся тождественными первоначалу, тождественные первоначалу становятся пустыми, а пустые – великими.
Это как бы хор, поющий без слов, сомкнув губы. Объединяясь в таком хоре, сливаются с небом и землей. Их единение смутное, то ли глупое, то ли неосознанное, но это называется изначальным свойством, тождественным великому согласию с путем. Объединяясь в таком хоре, сливаются с небом и землёй. Их единение смутное, то ли глупое, то ли неосознанное, но это называется изначальным свойством, тождественным великому согласию с путём». (Гл.12. Перевод Л.Д. Позднеевой).
При этом Чжуан-Цзы приводит своеобразную иерархию мироздания:
«…Неотложный Труд слышал от Поющего, а Поющий слышал от Изначального Эфира, а Изначальный Эфир слышал от Пустоты, а Пустота слышала от Безначального» (Гл.6).
Понятие Небытия в котором находит свое начало Вселенная у Чжуан-Цзы еще более пустотно и безымянно, чем первичное состояние мира у Лао-цзы. Великая Пустота у Чжуан-Цзы постоянно самоопустошается, это не первопринцип, но среда «совместного рождения» противоположностей, в которой дела людей и покой Неба сходятся воедино.
Пустота сама по себе не является неподвижным Абсолютом, а представляет собой динамичную сущность, которая может подвергаться дальнейшему опустошению. Все термины, понятия это всего лишь слова, о которых забывают когда обретается мысль, смысл и состояние. «Вершей пользуются при рыбной ловле. Наловив же рыбы, забывают про вершу. Ловушкой пользуются при ловле зайцев. Поймав же зайца, забывают про ловушку» (Гл.26).
«Существует начальное, существует ещё не начавшееся начальное, существует и никогда не начинавшееся безначальное. Существует бытие, существует небытие, существуют ещё не начавшиеся бытие и небытие, существуют и никогда не начинавшиеся безначальные бытие и небытие. Вдруг появляются бытие и небытие, а ещё не знают про бытие и небытие». (Гл. 2)
Благодаря пустоте, как это было сказано еще в «Даодэцзин, возможно творчество, созидание и само существования. Так, Чжуан Цзы изображает все сущее с помощью метафоры Свирели:
«— Свирель земли создаётся всеми её отверстиями, [как] свирель человека 19 — дырочками в бамбуке. Осмелюсь ли спросить, что такое свирель вселенной? — сказал Странник. — В ней звучит тьма ладов и каждый сам по себе, — ответил Владеющий Своими Чувствами. — Все [вещи] звучат сами по себе 20, разве кто-нибудь на них воздействует?! (Гл. 2)
Кроме этого Чжуан-цзы с особой силой подчеркивает недуальность всех проявлений и глубокую диалектичность отношений между противоположностями, которые раздельны и едины одновременно. Так, Небо и Земля разделились и остались неразделенными. Их объединила Пустота, благодаря которой все и существует. Промежутка между Землей и Небом нет, хотя он и есть.
Данные отношения вездесущи и пронизывают все сущее: «Каждая вещь — это «я», но каждая это и «не-я». Каждый не видит своё «не-я», но поймёт это лишь познав себя как «не-я». Поэтому и говорится: «не-я» появляется из «я», а «я» также — следствие «не-я». Учение гласит: «я» и «не-я» выявляются в сравнении друг с другом». (Гл. 2).
Данное онтологическое основание лежит в основе стратегии идти двумя путями сразу», утверждать и отрицать одновременно, соблюдать равновесие между выраженным и сокрытым.
Кроме этого, противоположности накладываются на друга друга в пространстве безусловной полноты существования. Различные миры в бесконечных взаимопревраще¬ниями свободно перетекают и голографически вмещают в себя друг друга, утверждая единство всего сущего. «Однажды Чжоу приснилось, что он — бабочка, весело порхающая бабочка. Он наслаждался от души и не сознавал, что он — Чжоу. Но вдруг проснулся, удивился, что он — Чжоу, и не мог понять: снилось ли Чжоу, что он — бабочка, или бабочке снится, что она — Чжоу. Это и называют превращением вещей, тогда как между мною, Чжоу, и бабочкой непременно существует различие» (Гл. 2).
Пустота это среда обновления, движения, переходов, которая лежит в основе перемен. Превращение как вечнотекучее, самоизменчивое бытие является безусловной реальностью или Путем Дао, определяющим природу как бытия, так и сознания.
«Обе [силы], взаимно проникая друг друга, соединяются, и [все] вещи рождаются. Нечто создало [этот] порядок, но [никто] не видел [его телесной] формы. Уменьшение и увеличение, наполнение и опустошение, жар и холод, изменения солнца и луны, — каждый день что-то совершается, но результаты этого незаметны». (Гл.21)
Ныне они, [небо и земля], священные вплоть до мельчайшей сущности, вместе с другими [вещами] проходят сотни изменений. Вещи сами умирают и рождаются, [сами] квадратные и круглые, где их истоки — неведомо, и всё же вся тьма вещей существует с далёкой древности. Наибольшее — единство шести стран света — не выходит из их, [неба и земли], пределов; наименьшее — осенняя пушинка, [но и] от неё зависит образование тела. Всё в Поднебесной то погружается, то всплывает, не остаётся одним и тем же на всю жизнь. Жара и холод, четыре времени года, сменяя друг друга, соблюдают свой порядок. Смутно, то ли существуя, то ли нет, скользят чудесные, не оформляясь. Вся тьма вещей выращивается, но этого не сознаёт. Это и называется корнем, началом, и по нему можно наблюдать за природой. (Гл.22).
«Ведь путь обладает реальностью и достоверностью, но у него отсутствует деяние и телесная форма. О нем можно рассказать, но его нельзя взять; можно постичь, но нельзя увидеть. В нем самом и его основа и его корень. Он существовал вечно, прежде неба и земли, с самой древности: он дал святость душам предков, дал святость богам , породил небо и землю». Первопредок обрел его и привел в порядок небо и землю. Солнце и луна обрели его и никогда не останавливались». (Гл.6).
Всякое непрерывное превращение естественно, самобытно, спонтанно и подчинено недеянию.
«Недеянием небо достигает чистоты, недеянием земля достигает покоя. При слиянии недеяния их обоих развивается [вся] тьма вещей. Неразличимо, неуловимо [они] исходят из ничего; неразличимы, неуловимы, не обладают образом. [Вся] тьма вещей зарождается в недеянии. Поэтому и говорится: «Небо и земля бездействуют и всё совершают» (Гл.18).
« У [каждой из всей] тьмы вещей [свои] законы, но путь беспристрастен, поэтому не обладает именем. Не обладает именем, поэтому предаётся недеянию, предаваясь недеянию, всё совершает». (Гл.25)
Человек не может напрямую познать путь. Он может приблизиться и слиться с ним путем познания непривязанности и отчужденности от Поднебесной. Уподобится всеохватывающему, освободится от страстей возможно только путем забывания о себе самом, освобождения от влияния тела, органов чувств и знаний.
«— Я стою в центре пространства, в центре времени. Зимой одеваюсь в шкуры, летом — в тонкую ткань из травы». (Гл.28)
Чжуан-цзы, как и все даосы особо подчеркивает единство человека и Дао. Цель человека сохранить целостность, восстановить сущность и слиться в единое целое с природой, первоначалами и самим Дао.
"Небо и Земля родились одновременно со мной; внешний мир и я составляем одно целое. Поскольку мы уже составляем единое целое, можно ли еще об этом что-то сказать? …Единое целое и слова – это два, два и один – это три. …Поэтому если мы от небытия продвигаемся к бытию и достигаем трех, то что же тогда говорить о продвижении от бытия к бытию? Не надо продвигаться, остановимся на следовании естественному течению".( Гл. 2)
«Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить…путь развивает не человеческую, а естественную природу. С развитием природного рождаются свойства, с развитием человеческого появляются разбойники. Если не пресыщаться естественным, не пренебрегать человеческим, народ станет близок своей истинной природе».
Даосский мудрец пребывает в гармонии мира, подходит к нему точно так же , как ось к отверстию колеса, он находится в центре пресечения всех полярностей. Он держиться середины круга, смешивается с окружающим, думает и странствует вместе с путём, действует совершенно без помех, беспрепятственно и легко.
Такая стратегия и образ жизни, когда мудрец обретает целостность, берет за основу главное и странствует в беспредельном, лежит в основе творчества, успешной деятельности, долголетия и единственно возможного естественного способа существования.
Эту мудрость Чжуан-цзы демонстрирует тремя знаменитыми притчами.
Первая повествует о поваре царя, который легко, в четком ритме, словно танцуя, разделывал тушу быка. Царь в восхищении спросил повара в чем секрет его мастерства.
«— Я, ваш слуга, привержен пути более, чем своему мастерству! Когда я, ваш слуга, стал впервые разделывать быка, то видел лишь тушу, а через три года перестал замечать животное как единое целое. Теперь же я не смотрю на него, а понимаю его разумом, не воспринимаю его органами чувств, а действую лишь разумом» (Гл. 3).
В своем непрерывном творчестве творец сливается с естественным течением мироздания, с самотаковостью каждой вещи.
Когда плотник Счастливый вырезал из дерева раму для колоколов, он пять дней постился и очищался пока не исчезло все внешнее. Затем он отправился в горы, в леса, приглядываясь к природному характеру деревьев. И вот наступил момент «И тут приложил руки, естественное во мне соединилось с естественным в дереве, и музыкальный инструмент был создан сосредоточием жизненной силы. Вот он!»
Искусный Молот чертил круги [и квадраты] точнее, чем с циркулем и наугольником. Вещи изменялись, [как в природе], вместе [с движением его] пальцев, а [его] мысль на них не задерживалась. Поэтому его разум оставался целостным и не знал пут. [Он] забывал о [своих] ногах, [лишь бы] обувь впору; забывал о пояснице, [лишь бы] удобный пояс; в знаниях забывал об истинном и ложном, [лишь бы были] пo-сердцу. Не изменялся внутренне, не следовал за внешним, сообразуясь с [каждым] случаем. Начал сообразовываться, и, всегда со всем сообразуясь, он забыл о сообразности [своего пристрастия] к сообразности. (Гл. 19. Понимающий сущность жизни).
Основные даосские тексты еще в IV—V веках были собраны в Даоский Канон (Дао цзан). В 1012—1019 годах по приказу императора Чжэнь-цзуна, даосский философ Чжан Цзюньфан, составил наиболее полный коммпендиум «Дао цзана» — антологию даосских канонических сочинений «Юньцзи цицянь» («Семь извлечений из Облачного Книгохранилища» или «Семь Книг Из Облачной Библиотеки».
Даосская космология отличалась удивительным разнообразием, так как практически каждый значительный философ, предлагал свой вариант превращения первоначал и порождения мира. При этом эти многочисленные модели опирались на исходные космогонические схемы и не предлагали ничего нового, кроме новых понятий и множества новых подробностей.
Космогонический процесс в трактатах Даосского канона (Дао цзан) традиционно представал как спонтанное самопревращение, плавное развертывание в безначальном определенной первосущности, определяемой как “пустота” или “хаос” или еще не проявившаяся и лишенная различий пневма (ци). Завершался процесс порождением мира “десяти тысяч вещей”, а также человека.
Необходимо отметить, что начиная с I в. до н.э. и вплоть до VII в. даосские философы стали активно использовать близкое им понятие изменчивость из "Книги перемен", которая входила в конфуцианское пятикнижие.
Оформление религиозного даосизма произошло во времена правления поздней династии Хань: Чжан Даолин (34 — 156) основал в провинции Сычуань школу Пять Ковшей Риса (позже — Небесных Наставников 天师) и стал её первым патриархом.
Первой религиозной организацией в даосизме являлась Школа Небесных наставников (II—III вв.), которой, согласно доктрине, высшую религиозную власть вручил Лао-цзюнь или Лао-цзы, обожествленный в качестве персонификации Дао.
Одной из канонических книг религиозного даосизма является Тайпин цзин (Книга Великого Спокойствия, Трактат о Великом Мире). Традиция приписывает авторство этой книги даосскому мудрецу Юй Цзи (ок. 110-200 гг.), однако фактически «Тайпин цзин» является плодом коллективного творчества даосских мудрецов Поздней Хань (25-220). Трактат изначально состоял из 170 частей, из которых только 57 сохранилось в Даосском каноне.
Согласно трактату, Небо породило людей и, к счастью. Тот, кому выпало счастье овладеть знаниями, не прилагает усилий, чтобы учиться и поступать добродетельно, тот не вступает во вражду с Небом.
Именно в данной доктрине возникают новые религиозные мотивы даосизма, выражающиеся в пристрастности Первоначал и в их способности награждать и наказывать людей за их поступки.
Космологические представления, изложенные в данном трактате сводятся к следующей модели творения:
«Существуют три первоначала — великая сила ян, великая сила инь и то, что образовалось в середине от их слияния. Существуют три оформленных тела — Небо, Земля, Человек...Небо — это великая сила ян, Земля — это великая сила инь. Человек находится в центре, как и все сущее. …Оба начала постоянно соединяются и взаимодействуют, сливаясь в центре, они сообща порождают все сущее. Все сущее воспринимает эти два начала, отчего образуются формы, путем их слияния создаются его свойства. А если нет этих двух начал, то живое не может образоваться. Поэтому судьбы всего живущего связаны с этими двумя началами, и два начала соединяются внутри форм.
Поэтому, если делать хорошее, то Небо и Земля узнают об этом; если делать дурное, то Небо и Земля узнают и об этом».
Три первоначала сливаются в одно, в этом — корень жизни. Первое — это эссенция, второе — это дух, третье — это телесное (эфир). Они составляют одно целое и исходят из начал Неба, Земли и Человека. Дух происходит от Неба, эссенция — от Земли, телесное происходит от того, что в середине; вместе они сливаются и образуют единый Путь.
Инь Ян Слияние Инь-Ян
Земля Небо Человек
Эссенция Дух Телесное (эфир)
Поэтому дух примыкает к телесному и идет вместе с ним, а эссенция находится в середине. Все три помогают друг другу вести дела. Поэтому человек, желающий жить долго, должен любить свое тело, чтить свой дух и охранять свою эссенцию...
...Человек в основе своей рождается из первозданной ци. Ци порождает эссенцию, эссенция порождает дух, дух порождает просветленность, а основа всего — в ци сил инь и ян. Ци переходит в эссенцию, эссенция переходит в дух, дух переходит в просветленность.
Космологические представления «Тай пин цзина» основаны на свободной циркуляции первосубстанции — «изначальной пневмы» (юань ци) и, вследствие этого, близка к натурфилософским концепциям.
В китайском натурализме любой абстрактный принцип обладал определенной материальной основой. Для Дао в качестве такой основы пневма. При этом Дао отождествлялось с пневмой или же рассматривалось как производное от нее.
По мнению Е.А. Торчинова в “Тайпин цзине” на первом по значимости месте оказывается пневма (ци), на втором “самоестественность” (цзы жань) как ее субстанциальная самотождественность и только на третьем – Дао как ее функциональный аспект.
Исходное состояние хаоса (хуньдунь) отождествлялось с безатрибутной “изначальной пневмой” (юань ци), а космогенетический процесс представлял собой дифференциацию и оформление изначальной пневмы, а Дао же выполняло функции “ этого процесса.
Поведение человека должно быть сфокусировано на «естественности» (цзыжань). Если нет «естественности», человек изменяет себе, а затем приходит в конфликт с окружающим миром.
В трактате подчеркивается необходимость почитания Неба и Земли и приведении жизни в соответствие с «пятью первоэлементами» (у син) путем психофизического совершенствования, индивидуального «пестования себя» (цзыян) и управлением «жизненной силой», которое укоренено в «сохранении Единого» (шоу и).
Святой человек ответил: «Нужно только во всем следовать Небу и Земле, не отступая ни на волос, и сразу же установится Великое спокойствие, и в соответствующее время появятся счастливые предзнаменования».
Традиция Небесных наставников опиралась на доктрину “трех пневм” (сань ци), в которой утверждалась не только тройственности, но и их субстанциальное единство.
Три пневмы имеют названия: Изначальная (ши), или Высшая, Первоначальная (юань), или Средняя, и Сокровенная (сюань), или Низшая. Эти пневмы порождают соответственно Отсутствие, Пещеру и Пустоту, а затем Небо (Высшая), Землю (Низшая) и Человека (Средняя), причем человек описывается как “гармония” (хэ) Неба и Земли.
Во втором цзюане “Юнь цзи ци цянь” изложено несколько значительно отличающихся друг от друга космогонических систем:
Пустая Пещера (вместилище, кун дун). Изначальная пневма родилась в Пустой Пещере. Внутренняя часть Пустой Пещеры (кун дун чжи нэй) родилась в Великом Отсутствии (тай у).
Великое Отсутствие претерпело превращение (бянь), и воссияли три пневмы (сань ци). Три пневмы хаотично родились в Великом Пустом Пространстве (тай сюй) и установили (ли) Пещеру (дун). По причине установления Пещеры установилось Отсутствие.
По причине установления оно родило, Наличие (ю). По причине рождения Наличия установилась Пустота (кун). Пустота и Отсутствие трансформировали Пустое Пространство и родили Самоестественность (цзы жань).
Доосский философ и врачеватель Лао Цзюнь в тракате «Девять удержаний» («Семь Книг Из Облачной Библиотеки») приводит такой вариант космологии:
«Небо и Земля еще не оформились. Были лишь мрак и темень хаоса, которые составляли единство мира в его естественной самопроизвольности. Из чистоты выделилась муть и появилась Земля. А чистое и тонкое создало Небо. Началось движение четырех времен, в результате чего появилось разделение на Инь и Ян.
Тончайшее дыхание (цзин-ци) создало человека, а из грубого дыхания были созданы все
твари.
Твердое и мягкое образовали друг друга, и таким образом появились все мириады
сущностей. Корень семени и духа — на Небесах. А корень костей и плоти — в Земле.
Семя и дух проникают в свои врата, а кости и плоть достигают своих корней. Откуда еще
может быть мое существование?
Потому человек мудрости подражает Небу и следует Земле, не привязывается к мирским нравам, не обольщается по поводу людей. Небо он считает своим отцом, а Земля — ему мать. Инь и Ян — это его путеводная нить. Четыре времени — это его закон.
Небо достигает покоя посредством чистоты. Земля устойчива потому, что недвижна. Мириады сущностей, утрачивая это, гибнут, а если следуют этому — тогда живут. Таким образом покой и безмятежность — это прибежище света и духа, а пустота и отсутствие — это те места, где обитает Путь. Так что семя и дух получают с Небес, а кости и плоть принимают от Земли. Потому говорят; «Один рождает два, два рождает три, три рождает мириады сущностей. То, что давит на спину, — это Инь, а что объемлют спереди, — это Ян. Уравновешивай дыхание, создавая гармонию». И потому самое важное — это удержание гармонии.
Человек –это слепок Вселенной, они едины субстанционально, структурно и функционально. Это открывает возможность достижения гармонии и резонанса с природой, путем следования и подражания Дао.
Лао Цзюнь молвит: Небесный Путь — это естественная самопроизвольность. Высшие мудрецы подражают Небу. Самое ценное заключается в том, чтобы следовать Поднебесной, то есть, обусловливая ею свои действия, быть самой Поднебесной. Жизнь следует питать посредством покоя, безмятежности, бесстрастности, пресности.
«Это — как сияние без лучей. Это — как свет без пламени. Он послушен лишь Пути. Только ждет и следует. Это Путь чистейшей чистоты бесцветности изначальной безраздельной целостности». Это Путь чистейшей чистоты бесцветности изначальной безраздельной целостности».
«Если человек способен постоянно поддерживать состояние чистоты и покоя, Небо и Земля полностью реализуются в нем».
В других текстах, входящих в Даосский канон, космогонические концепции изложены следующим образом:
“Тай ши цзин” (“Книга великого изначального”) гласит: “Прежде, до времени разделения двух рядов форм проявления (инь и ян) было нечто, именуемое Безвременным источником, Беспредельными Водами, Смутным и Неясным, подобным по виду куриному яйцу.
Темное и Желтое (Небо и Земля ) не имели света, не имели образа, не имели звука, не имели голоса, не имели предка, не имели праотца, все было мрачным и темным, сумрачным и непроглядным. В его середине была сперматическая энергия (цзин), эта сперматическая энергия предельно истинна. . .
В середине этого истока родилась единая пневма, и по прошествии 99 Х 10 12 и еще 99 тысяч лет со своего рождения трансформации она посредством превращения родила три пневмы, каждая из которых по прошествии того же срока породила купно с другими Наивысшее (у шан). Это Наивысшее само по прошествии того же срока родило в своей середине две пневмы и три пневмы.
Эти срединные две пневмы, эти срединные три пневмы по прошествии того же срока смешались и по созреванию их благой мощи (дэ) купно создали Сокровенного Старца (Лао-цзюнь, ипостась Лао-цзы). После рождения этого Сокровенного Старца прошел еще такой же срок, и он посредством трансформации родил три низших пневмы. По прошествии того же срока три пневмы смешались и по созреванию их благой мощи (дэ) купно создали Великое Величайшее (тай шан)”.
Данная космогоническая система содержит в себе эклектическое соединение мифологических образов, натуралистических идей о первродной пневме и религиозных представлений о Лао –Цзы как божественной ипостаси.
«Тай шан Лао-цзюнь кай тянь цзин» («Канон Великого Высочайшего Лао-цзюня об отверзании Неба»).
В религиозном даосизме во главе даосского пантеона стояли «Трое чистых— сань цин, олицетворяющая этапы саморазвёртывания дао, а также сферы горнего мира. Третьим из этих небесных божеств был Тайшан Лао-цзюнь, (Высочайший Владыка Лао») который являлся воплощением обожествленного Лао-цзы.). В «Комментарии Сянъэр к трактату «Лао-цзы» говорится: «Свободно летающие частицы образуют ци, сконцентрированные частицы — Тайшан Лао-цзюнь».
«Слышал, что когда еще не было ни пространства между Небом и Землей, ни внешнего для Великой Чис¬тоты, тогда в неимеиуемой и неизмеримой пустоте, в ее молчаливой тиши не было внешнего, не было Неба, не было Земли, не было инь, не было ян, не было со¬лнца, не было луны... не было прошлого, не было будущего, не было рождения, не было гибели... не было круглого, не было квадратного...
По прошествии десятков миллиардов трансформаций появилась необо¬зримо безбрежная неоформленная и безобразная Самоестественность (цзы жань).
Это Пустая Сокровенность (кун сюань), и трудно определить пределы ее. Эта Самоестественность не имела меры, не имела краев, не имела верха, не имела низа, не имела левого, не имела правого, не имела высокого, не имела низкого.
Пустая Сокровенность породила Обширное Первоначало (хунь юань), когда еще не было Неба и Земли, а Пустота еще не разделилась. Потом вследствие «упорядочивания» (чжи) через десять тысяч миро¬вых циклов произошло ее разделение, и появилось Хаотическое Пер¬воначало (хунь юань), которое благодаря упорядочиванию через десять тысяч кальп дошло до завершенности и по прошествии 810 000 лет произвело Великое Начало (тай у).
В самом начале существования Великого Начала Лао-цзюнь изошел из Пустоты и спустился вниз, став наставником Великого Начала. Поэтому из его рта вышел «Канон Отверзания Неба»... каждый его иероглиф был величиной в сто верст. Так он наставил Великое Начало. Тогда Великое Начало стало разделяться на Небо и Землю, чистое и мутное... Появились Небо и Земля, но еще не было солнца и луны. Небо восхотело безгранично трансформировать все вещи... и тогда из их середины оно породило солнце и луну... Хотя были солнце и луна, но еще не было народа (жэнь минь). Вначале была взята наверху сперматическая энергия Земли, затем они гармонично смешались в середине и стали духом (шэнь), называемым Человеком... Среди всего сущего человек наиболее драгоценен».
«Иньфу цзин» («Книга о единении сокрытого»), Ли Цюань (VIII в.)
В каноническом тексте «Иньфу цзин» («Книга о единении сокрытого»), коментатором, а возможно и автором которого является Ли Цюань (VIII в.).
Данный трактат представляет поэму космологического содержания, в котором приводится один из вариантов даосской космогонии. Приведенная картина мира и этапы создания мироздания традиционно служат теорией и практикой обретения совершеномудрия и бессмертия через единение с Дао.
Необходимо отметить, что В Даосском каноне существует двадцать версий текста с различными комментариями.
В данном варианте космогонии главенствующее место отдается Небу, которое отражается во всех началах и сущностях, а Небесное Дао, выражается в гармонии и соответствии Неба, Земли и Человека. Отличие Небесного Дао заключается в том, что Небо может как порождать, так и уничтожать. Всё живое завязано в определённые ритмы, включающие в себя рождения, смерти, катастрофы.
«Самоестественный Дао-Путь пребывает в покое. Поэтому он породил Небо, Землю и все сущее. Дао-Путь Неба и Земли всепроникающ. Поэтому инь и ян взаимно преодолеваются, инь и ян подталкивают друг друга, и превращения следуют должной чередой».
В тексте вводится понятие «трех разбойников» и «пяти воров», которые «грабят». Данная метафора заимствуется у Чжуан-цзы и Лен-цзы, у которых под «воровством» понимается использование естественных свойств природы и мудрых законов и правил.
Небо, Земля и Человек три грабителя, которые грабят все сущее, небесная пружина грабит всё сущее. Пятью ворами Неба являются Пять элементов, а пятью разбойниками у Человека являются пять органов чувств, находятся в сердце
В трактате активно используется понятие Пружины мира, введенного еще Чжуан-цзы, сокрытой сущностью вещей, оси, центра мириад сущностей, который координирует внешние и внутренние процессы, определяет обязательный порядок рождений и смертей, преобразований и трансформаций. Небесная пружина, инициирует жизнь человека, которая затем спонтанно протекает от своего начала до конца. Эта пружина «грабит» всё сущее.
1. Созерцать Небесное Дао-Путь, блюсти действия Неба – вот и все.
2. У Неба пять воров. Видящий их процветает. Пять воров в сердце – действуй сообразно с Небом. Тогда вселенная в твоих руках, мириады превращений родятся в твоем теле.
3. Природная сущность Неба – человек. Сердце человека – Пружина. Установилось Дао-Путь Неба и Земли, и благодаря этому утвердился человек.
4. Стоит Небу проявиться, убивая Пружину, и перемещаются звезды, меняются местами созвездия. Стоит Земле проявиться, убивая Пружину, и выползают на сушу драконы и змеи. Стоит человеку проявиться, убивая Пружину, и Небо и Земля переворачиваются. Стоит Небу и Земле проявиться в гармонии, и мириады превращений утверждаются окончательно.
В коментарии к «Иньфу цзин» сказано: «Небесная пневма соединяется с пневмой человека. Пневма человека соединяется с Небесной пневмой. Небесная пневма и человеческая пневма соединяются друг с другом. Это и есть бессмертие (бу сы). Таков Путь обретения состояния святого-бессмертного, объемлющего Одно».
Мудрый человек может понимать эти процессы ритмы и им следовать. Он должен оставаться спокойным, не бояться катастроф и не противодействовать природе. Следование Ицзину , понимание трансформации стихий инь и ян, позволит достичь совершенства и постоянства (вечности).
По легенде он назван по имени на¬чальника западной пограничной заставы, для которого Лао-цзы якобы написал «Дао-дэ цзин». Являясь даосским трактатом, «Гуань Иньцзы», испытал влияние китайской буддийской школы Фасян, основанной в 645 году на базе индийской виджнявады или йогачары .
Два ключевых положения школы Фасян (только сознания): а) сознание порождает феноменальный мир, который сам себе лишен реальности, б) наивысшим уровнем сознания является «алая-виджняна», «сознание-хранилище», в котором пребывают «семена» всех представлений и идей, приобрели в «Гуань Иньцзы» оригинальное даосское толкование.
Между тем, смысловым порождающим ядром трактата выступает абсолютное первоначало Дао-Путь, а буддистские влияния только придают своебразие его бесконечным проявлениям. «Но то, что нельзя содеять, нельзя разделить, называют Небом, на-зывают судьбой, называют духом, называют изначальным, а все это вместе называют Дао-Путем».
Дао выступает как порождающий принцип, творящее начало, представляющее собой самосущий субъект, единотелесный с по¬рожденным им космосом. Идея самодостаточного Дао-субъекта, ввозникает на основе ключевых даосских терминов своеприродности «цзы син («цзы» — сам, а «син» — природа, сущность) и самотакости, естественности «цзы жань»( цзы - сам и жань –так), понимаемых как предельны самостные сущности. «Небо берет за образец Дао. А Дао берет за образец свою своетакость», все вещи следуют Дао, а Дао следует самому себе.
Творческое начало Дао, уподобляется гончару, делающему кувшины: «Одни гончар может изготовить ми¬риад кувшинов, но никогда не будет ни одного кувшина, кото¬рый мог бы изготовить гончара или мог бы повредить гончару. Один Дао-Путь может создать мириад существ, но никогда не будет ни одного существа, которое могло бы создать Дао-Путь или могло бы повредить Дао-Пути».
Сознание-хранилище, «алая-виджняна», содержащее «семена» всех представлений и идей, метафорически представляется в трактате бесконечному водоему, вода в котором ниоткуда не истекает и никуда не впадает. «Мой Дао-Путь — как море. Если в море бросить миллиарды кусков металла, то все равно оно не изменится… Море вбирает в себя множество вод, но не переполняется. Море дает начало множеству вод, но не умаляется».
Образ моря-водоема выражает бесконечность и цикличность Дао. Здесь Дао одновременно выступает как трансцендентальное условие существования всего сущего, самого творчества, речи и мышления. «Без Дао-Пути нельзя было бы го-ворить, но то, о чем нельзя сказать, и есть Дао-Путь. Без Дао-Пути нельзя было бы мыслить, но то, что нельзя помыс¬лить, и есть Дао-Путь» (Гл.1).
Творческое Сознание
Сознание беспредельно. «Сознание рождается от соприкосно¬вения «я» и сущего. Огонь рождается от трения двух кусков дерева. Нельзя сказать, что сознание во мне, и нельзя сказать, что оно во внешних вещах».
Сознание порождает мир, но само сознание, как и мир зависят от Дао. «ветер, дождь, гром и молния рождены благодаря воздуху — эфирной пневме, а эфирная пневма рождена благодаря созна¬нию. Это похоже вот на что. Если представить сильный огонь, то ощутишь жар, если представить многоводье, то ощутишь холод. Знай, что это говорится о благой мощи Неба и Земли, единство с которой все могут обрести».
Человеческое сознание изоморфно уни¬версальному и так же как оно, также как и само Дао наделено порождающими потенциями. Сознание уподобляется
воде в в которой могут то появляться, то исчезать отражения. Но если говорить о самой воде, то в ней поистине ничто не появ¬ляется и не исчезает. Также как и сама реальность не появляется и не исчезает.
Процесс космопорождения
Процесс космопорождения имеет не натуралистический, как в стандартном даосизме, а идеальный характер. Согласно трактату, дао своей «мыслью» (сы) творит мир так же, как спящий порождает образы сновидений.
Космогенез в «Гуань Инь-цзы» сравнивается со сновидениями, созданными силой мысли, а сама метафора сновидения употребляется в для подтверждения тезиса о порождающей функции сознания, которое само порождено Дао.
«Ведь людей в Поднебесной так много, что их не сосчитать и миллиардами. И все они видят сны, и эти сны у каждого различны. И у каждого сон одной ночи отличается от сна другой ночи. В сновидениях видят Небо, видят Землю, видят людей, видят вещи — все это создано мыслью. Ведь все это не исчислить и числом роящихся пылинок. Откуда же знать, что и эти Небо и Земля не поро-ждены мыслью?!
Во сне, в зеркале, в воде есть зри¬мый образ Неба и Земли. Тот, кто хочет уйти от Неба и Земли, явившихся в сновидении, бодрствует и не спит. Тот, кто хочет уйти от Неба и Земли, отраженных в зеркале, не смотрит в зеркало. Тот, кто хочет уйти от Неба и Земли, отраженных в воде, не наполняет водой блюда. Наличие или отсутствие объекта зависит от субъекта, а не от объекта. Поэтому совершенномудрый человек не уходит от Неба и Земли, а уходит от своего сознания.
Небо не само по себе стало Небом — есть некто, сотворивший Небо. Земля не сама по себе стала Землей — есть некто, сотворивший Землю. Ведь комнаты, балки, лодки, колесницы сделаны человеком. Мир объектов не сам себя создал. Знай, что есть нечто, от чего зависят объекты. Знай, что это нечто уже ни от чего не зависит. Вверху не смотри на Небо, внизу не смотри на Землю, внутри не смотри на «я», вовне не смотри на людей».
Человек
Человек, в силу того что Дао является основой его субъектности, может подражать творящей способности Дао. Это условие возможности магии и любого творчества.
«Пойми, что это тело подобно телу, привидевшемуся в сновидении. Видящий так, сообразуясь со своими чувствами, может взлететь ввысь, оседлав дух, создать себе новое «я» и странствовать в сфере Великой Чистоты. Пойми, что все сущее подобно существам, пригрезившимся в сновидении. Видящий так, сообразуясь со своими чувствами, может сгустить свою сперматическую эссенцию, вновь создать сущее и, как колесницей, управлять всем миром восьми сторон света. Таков Дао-Путь».
Круговое движение пяти стихий происходит потому, что сперматическая эссенция человека пре¬образуется в разумные души, разумные души преобразуются в дух, дух преобразуется в мысль, мысль преобразуется в жи¬вотные души, животные души преобразуются в сперматическую эссенцию. Пять стихий кружатся по этому кольцу бесконечно.
Небо и Земля, сколь бы велики они ни были, не способны прорасти из сердцевины плода пустоты. Курица и яйцо порождают друг друга не зная, сколько мириадов птиц они произведут. Силы инь-ян, сколь бы таинственно-тонки они ни были, не способны снести яйцо, под¬ражая курице, не знавшей петуха. Только когда они войдут в меня, тогда они будут схвачены за время одного вздоха и все сущее превратится в меня, не будет больше ни одного су¬щества, которое не было бы мной».
Идеальной личностью является совершенномудрый, пол¬ностью реализовавший субстанциональное единство с Дао-универсумом, наделенный творческим даром и способностью к обретению бессмертия.
«Все люди следуют за мудрецами, мудрецы следуют за совершенномудрыми. Совершенномудрые следуют за всем сущим. Только совершенномудрые пребывают в единстве с сущим, и поэтому у них нет «я».
Совершенномудрые по¬добны дракону, который может превратиться в любое из существ, а любое существо может быть только. Собой. Человеку следует быть текучим, как вода, покойным, как зеркало, отзывчивым, как эхо, и невозмутимым, как тишина.
Если в VII—IX вв. даосизм продолжал развивался свободно впитывая в себя лучшие идеи других расцветающих в Китае учений, то в X—XII вв. набирают силу тенденции к становлению «внут¬ренней» алхимии, созерцательности, медиативных практик и индивидуального нравственного совершенствования.
Космологические представления активно использовались в даосской алхимии, которую Н. Сивин определял как систему знаний, стремящуюся создать химическую модель космического процесса, с преимущественно прагматической ориентацией на по¬иски эликсиров бессмертия.
Исходя из принципа субстанциального единства мира, универсальности перемен, а также подобия универсума и человеческого тела, сторонники данного направления предлагали собственные космогонические модели.
В трактате даоса Чжэнь И-цзы (Пэн Сяо) (X в.), приведенного в 70-м цзюане компендиума «Дао цзана», говорится:
«Ведь тигр раствора черного свинца — корень таинственных превращений Неба и Земли. Он лишен качественной телесно¬сти, но обладает пневменностью. Это и есть сокровенно-таин¬ственная, истинно единая сперматическая эссенция (цзин), мать Неба и Земли, корень инь-ян, прародитель солнца и луны, корень воды и огня, праотец пяти первоэлементов, первона¬чало вселенской триады (саньцай)...
Совершенные мудрецы, дабы выделить его именем, назвали его «истинным свинцом» (чжэнь цянь),который и суть корень Неба и Земли, мать всего сущего... Черный свинец—не простая вещь(чан у). Это сокровенный небесный божественный раствор (шуй),родившийся прежде Неба и Земли».
В данном тексте «черный свинец» это и есть корень и мать всего сущего, тождественный Дао, первосубстанции, «изначальной пневме» (юань ци), и первозданному хаосу (хуно дунь).
