Структурализм междисциплинарное направление связанное с применением структурных методов в области гуманитарных наук.
Данное направление чаще всего рассматривается не как философия, но как интеллектуальное движение, научная методология вместе с общим комплексом мировоззренческих представлений.
Структурализм понимается как объединивший различные течения подход или метод, направленный на выявление структуры или совокупности таких многоуровневых отношений между элементами целого, которые способны сохранять устойчивость при разнообразных изменениях и преобразованиях.
Структурализм претендовал на универсальное объяснение культурных и социальных феноменов, на роль всеобъемлющей методологической доктрины, преодолевающий разрыв между точными и гуманитарными дисциплинами и использующей лингвистические модели для анализа общества и культуры.
Методологические установки специфика структуралистского анализа успешно применялись в лингвистике, этнографии и антропологии, искусствоведении, семиотике, литературоведении и эстетике, психологии, социологии, философии, религиоведении и истории.
При этом любой процесс или явление, сама культура, общество, сознание, психика, язык, мышление и человеческие действия объяснялись исходя из структуралистской методологии путем определения и изучения их структур. Представители структурализма утверждали, что философия должна быть обращена к форме метода, позволяющего добиться предельной точности исследования.
Достоинством структурализма был строгий научный подход к рассмотрению сложных явлений, избавление от сциентической редукции культурологических, социальных и психологических целостностей, описание структурных отношений объектов без утери их системных сущностей и качеств.
Истоки структурного анализа в философии прослеживаются в трудах дpeвнeиндийcкого гpaммaтика Па́нини (ок. V в. до н. э.), в идеях Платона (429— 347 до н. э.), Аристотеля (384 -322 до н. э.) и Плотина (294 -270) о структурировании мироздания и материи, в филocoфcкo-лингвиcтичecких oпытах P. Дeкapтa (1596–1650) и Г.B. Лeйбницa (1646 — 1716), в исследованиях мифов, языков и поэтического мышление в ряде работ Джамбаттиста Вико (1668 — 1744), в учении о априори и антиномиях И. Канта (1724 -1804), в идеях В. Фон Гумбольдта (1767-1835) о динамической роли языка в моделировании мира человеческого сознания и о различиях в картинах мира, обусловленных различиями языков.
Структуралистские идеи присутствовали в работах американского этнографа Льюис Генри Моргана (1818 -1881), изучавшего социальную иерархию и систему родственных отношений у первобытных племен, в представлениях марксизма об обществе как системе отношений, формирующихся независимо от сознания, в концепции Э. Кассирера (1874 -1945) о ведущей роли символических систем в поведении и сознании и в идеях К. Поппера (1902 —1994) о трех мирах, в трудах основателей семиотики Чарлза У. Мо́рриса (1901—1979) и Чарльза Пирса (1839 -1914), который утверждал, что структура элементов в системе является функцией отношений между элементами, а не свойством отдельного элемента, в работах Эмиля Дюркгейма (1858 – 1917), предложившего идеи «коллективных бессознательных представлений» и структурного функционализма в социологии.
В психологии данный подход реализовывался в структурной психологии Э.Титченера (1867 -1927), считающего, что изучение сознания заключается в выявлении его структуры, путем его разложении на простые элементы и последующем определении их природы, в концепции З. Фрейда (1856 -1939) о трехуровневой структуре психики «Я» – «Оно» – «Сверх-Я», в идеях К. Юнга (1875-1976) о универсальных структурах – архетипах.
Логические основания структурализма были заложены исследованиями основателями аналитической философии Г. Фреге (1848 — 1925), Б. Рассела (1872 — 1970), и логико-семантическими работами представителей Венского кружка Р. Карнапа (1891 —1970) и Л. Витгенштейна (1889 — 1951).
Возникновение структурализма было связано с переходом ряда гуманитарных наук от описательного к абстрактно-теоретическому уровню исследования, с использованием структурного метода, элементов формализации и моделирования. Структурализм как самостоятельное междисциплинарное направление с одной стороны выступал против натурализма, эссенциализма, атомизма, механицизма, бихевиоризма и позитивизма с их опорой на эмпирический мир, а с другой, против излишней сосредоточенности на субъекте и переживаниях, принятой в психологии и экзистенциальной философии.
Виды структурализма
1. Сциентистский.
Лингвистический структурализм (Р. Якобсон, А. Греймас), этнолингвистика (Э. Сепир, Б. Уорф), структурная антропология ( К. Леви-Стросс), структурный психоанализ (Ж. Лакан)
2. Семиотический.
Литературоведение. Семиотика. (Р. Барт, Ж. Женетт, Ц. Тодоров)
3. Исторический или эпистемологический.
История науки и культуры
(М. Фуко, Л. Альтюссер, П. Бурдьё)
Развитие структурализма включало ряд этапов:
1. Возникновение и становление метода в структурной лингвистике, литературоведении и психологии; (1920–40-е гг.)
2. Распространение и внутреннее развитие метода прежде всего в структурной лингвистике; (1930-е -50е гг.)
3. Расцвет структурализма, его применение в самых различных сферах гуманитарного знания; (1950-е - 60-е гг.)
4. Критика и самокритика, переход к постструктурализму. (конец 1960-х и 1970-е гг).
1920-е годы в философии и науке ознаменовались первым этапом лингвистического поворота, характеризующегося смещением внимания на анализ и реформирование языка, который рассматривался как наиболее надежный способ фиксации человеческой мысли, а также эффективным средством решения философских проблем.
В 1920–40-х гг. методы структурного анализа начинают складываются в нескольких дисциплинах:
в психологии: структурная психология, психоанализ, гештальтпсихология,
в литературоведении: русская формальная школа,
в языкознании: в трех главных структуралистских школах лингвистики Пражский лингвистический кружок, Копенгагенская глоссематика и Йельский дескриптивизм.
Структурная лингвистика.
Особо весомый вклад в зарождение и развитие структурализма внесли представители структурной лингвистики, основоположником которой был Фердинанд де Соссюр (1857–1913), автор работы «Курс общей лингвистики» (1916).
Одними из создателей cтруктурной лингвистики были также И. А. Бодуэ́н де Куртенэ́ (1845 – 1929), создавший Петербургскую лингвистическую школу и Роман Якобсон (1896 — 1982), стоявший у истоков движения формалистов входивших в Московский лингвистический кружок (1915-1925).
Формалисты основываясь на работах Виктора Шкловского (1893 —1984) «Воскрешение слова» (1914) и «Искусство как приём» (1917), критиковали подход к литературе как к «системе образов» и выдвигали формальный метод в литературоведении, рассматриваюший искусство как сумму приёмов художника.
Развитие и Исследование особенностей применения «Формального метода» продолжилось в Пражском лингвистическом кружке, в котором принимал участие Р. Якобсон, что оказало определенное влияние на зарождение структурализма.
В 1910–1930-х годах сложился ряд лингвистических школ, которые исследовали проблемы структурной лингвистики.
Женевская лингвистическая школа — одна из школ в языкознании, опирающаяся на «Курс общей лингвистики» (1916) Фердинанда де Соссюра. Представителями школы были коллеги Ф. де Соссюра и издатели его курса Шарль Балли (1865 -1947) и Альбер Сеше (1870-1946), а также Сергей Карцевский (1884 — 1955).
Женевская школа имела социологическую направленность и занималась изучением соотношения индивидуальных и социальных явлений в языке и речи, проблемами семиологии, функциональной семантики лингвистики.
Сам термин структурализм был принят лингвистами пражской школы Романом Якобсоном и Николаем Трубецким, а термин структурная лингвистика был введен Луи Ельмслевым.
Пражская школа. Ведущие позиции в структурной лингвистике в 1920—1930-е годы занимала Пражская школа или школа функциональной лингвистики, которая возникла на основе сформировашегося в конце 1920-х годов Пражского лингвистического кружка (Вилем Матезиус (1882-1945), Богуслав Гавранек (1893-1978), Богумил Трнка (1895-1984), Вл. Скаличка (1909-1991) и эмигранты из России Роман Якобсон, Николай Трубецкой (1890 — 1938), Сергей Карцевский.
Представители данной школы рассматривали язык как функциональную систему, как не психический, а социальный феномен, который имеет автономную природу.
Они считали, что язык — это «система средств выражения, служащая какой-то определённой цели», язык выражает отношения смысла, семантика не полностью отделена от синтаксиса.
В отличие от других школ они отказывались и от диахронического изучения, и учитывали эволюцию языковых явлений, а также признавали роль экстралингвистических факторов, связи языка с общей историей народа и его культурой.
Копенгагенская школа. В Дании сложилась Копенгагенская школа, или глоссематика, во главе с Луи Ельмслевым (1899–1965) и Вигго Брёндалем (1887 -1942). Школа, в которую входили также Ханс Йёрген Ульдалль (1907-1957) и Эли Фишер-Йоргенсен (1911-2010) возникла в 1928 году, а в 1931 был создан Копенгагенский лингвистический кружок.
Глоссематика представляла собой вариант структуралистской теории языка, который рассматривался как частный случай семиотических систем, как структура, которую можно строго формализовать в духе требований математики, логики и семиотики.
Представители школы рассматривали язык как систему “чистых отношений”, в отвлечении от материальной субстанции, и изучали только зависимости, существующие между элементами языка и образующие его систему.
Американский структурализм (1920–1950) (Йельский дескриптивизм) был связан с именами Франца Боас, Леонарда Блумфилда, и их последователей, и в основном основался на эмпиризме и бихевиоризме.
В США лингвистика развивалась независимо от идей Ф. де Соссюра и ее возникновение обуславливалось необходимостью описать языки индейцев Америки. Универсальные законы развития языка послужили причиной того, что школы американской лингвистики по своей направленности оказались близкими к европейскому структурализму.
Дескриптивная лингвистика. Родоначальником школы дескриптивной лингвистики был американский этнограф и лингвист Франц Боас (1858-1942) . Особенностью это школы, ввиду отсутствия письменных источников, являлась направленность на объективное описание языков, с упором на их внешние, формальные признаки.
Ученик Франц Боаса Леонард Блумфилд (1887–1949), оформил дескриптивну лингвистику в целостную систему и подвел под нее философскую основу. В дальнейшем ученики Л.Блумфилда по своему отношению к двум сторонам знака - означающему и означаемому, разделились на две школы менталистов и механистов.
Менталисты - Л. Блумфилд, Ч. Фриз (1887 -1967), К Пайк (1912 -2000) и Г. Глисон (1917 -2007), на первый план выдвигали фактор значения.
Механисты (школа чистого анализа языка), 3. Харрис (1909–1992), Б. Блох (1907–1965), Ч. Хоккет (1916–2000), Дж. Трейджер (1906 -1992) считали, что можно исчерпывающе описать языки, не обращая внимания на значения.
Этнолингвистика. Другой ученик Франц Боаса - Эдуард Сепир (1884–1939), стал основателем школы этнолингвистики, которая по ряду вопросов выходила за рамки структурализма и исследовала, каким образом видение мира зависит от употребляемого нами языка. Американский этнолингвист – любитель Б. Л. Уорф (1897 -1941) стал автором гипотезы лингвистической относительности или гипотезы Сепира — Уорфа (англ. Sapir-Whorf hypothesis), согласно которой структура языка определяет мышление и способ познания реальности.
Во Франции наиболее влиятельными лингвистами были Люсьен Теньер (1893–1954), автор книги «Основы структурного синтаксиса» (1959), Эмиль Бенвенист (1902–1976), который синтезировал идеи структурализма со сравнительно-историческими исследованиями , предлагая погрузить изучение структуры и эволюции языка в более широкий контекст исследований духовной культуры и «культурных концептов» и Андре Мартине (1908–1999), крупный теоретик структурализма.
В Англии Джон Р. Ферс (1890–1960) основатель Лондонской лингвистической школы. Его идеи междисциплинарных исследований лингвистики и социологии, полисистематизма и классификации типичных контекстов ситуации в контексте культуры, внесли определенный вклад в развитие структурной лингвистики.
Опеделенный вклад в развитие структурной лингвистики внес лингвист и египтолог Алан Гардинер (1879—1963), автор книг «Теория речи и языка» (1932) и «Теория имен собственных» (1940). Ученый рассматривал различия между «речью» и «языком» и, в отличии от Ф. Соссюра, утверждал, что речь не менее важна, чем язык и называл речь «неповторимой деятельностью, использующей слова», представляя ее как «текст».
В Польше Ежи Курилович (1895–1978) был близок к структуралистам «функционального» направления 1930—1950-х гг, принимая понимание языка как «системы чистых отношений» исследовал проблемы эволюции языковой системы.
В Германии лингвист и психолог Карл Бюлер (1879–1963) сторонник «целостного психологического анализа», который ввёл понятие коннотации и предложил различать речевое действие, языковое произведение, речевой акт и языковую структуру. Его работы по языкознанию оказали влияние на представителей Пражской школы структурной лингвистики. Так, Р. Якобсон писал: «книга Карла Бюлера... все еще остается, быть может, самым ценным вкладом психологии в лингвистику».
Из азиатских стран структурализм получил развитие в Японии, где был представлен С. Хасимото (1882–1945).
Расцвет структурализма совпал со вторым этапом «лингвистического поворота» (1940-1950-е ) в философии, который ознаменовался обращением к языку как самостоятельному предмету исследования, концентрацией на структурах языка отдельно от связи с субъектом.
В 1950-е и 1960-е годы время произошло расширение лингвистических и языковедческих исследований за пределы лингвистики. В это время была предпринята попытка синтеза основных идей структурализма и других философских течений. Структурализм распространился на философию, литературную критику, сравнительное религиоведение и психоанализ, математику, лингвистику и семиотику, кибернетику и теорию систем.
В это время формируются такие самостоятельные структуралистские направления, как:
Структурная антропология (Клод Леви-Стросс).
Структурный психоанализ (Жан Лакан).
Семиологический проект (литературоведение и массовая культура), (Ролан Барт).
История науки и культуры (Мишель Фуко).
Литературоведение (А. Ж. Греймас, Ц. Тодоров, Ж. Женетт).
Структурно-семиотические исследования (Ю. М. Лотман, Вяч. В. Иванов, С. Ю. Неклюдов, В. Н. Топоров, Б. А. Успенский - представители московско-тартуской семиотической школы.
Структуралистский конструктивизм (Пьер Бурдьё).
Теория структурации (Энтони Гидденс).
Неомарксистская теория множественной структурной причинности (Луи Альтюссер).
Генетический структурализм (Люсьен Гольдман).
История культуры,"археология знания" (Мишель Фуко, Луи Альтюссер).
Структурная антропология (К. Леви-Стросс). В 50—60 годах происходит широкое развитие антропологических, этнологических исследований. Французский антрополог и социолог Клод Леви-Стросс (1908—2009) , во время совместной работы с Якобсоном в Нью-Йорке, проникся идеями структурализма и создал школу структурной антропологии. В 1962 он опубликовал свою книгу «Первобытное мышление», в которой он провел анализ “первобытного” архаического мышления и выделил в нем элементарные логико-формальные структуры, некоторые глубинные “психологические” формы, которые фиксируются в языке и ритуалах.
Структурный психоанализ (Ж. Лакан). Дологическое мышление – построено на дуальных позициях – «живое – мертвое», «животное – растительное». Эта исследовательская программа прослеживается в работах Ж. Лакана, посвященных структурированию коллективного бессознательного и влиянию на развитие человека символических структур языка. Личность была представлене как триада: Воображаемое, Символическое, Реальное.
Семиологический проект (Ролан Барт)
В 1960-е годы Ролан Барт (1915 — 1980) предложил систематический и научный подход к изучению культуры, считал структурализм способом анализа культурных артефактов на основе методов лингвистики. Структурализм и семиотика (семиология) не различались, хотя семиотика изучала знаки или знаковые системы, а структурализм претендовал на обнаружение глубинных структур. Семиотика представляла наиболее широкое применение структуралистских идей, поскольку рассматривала культуру как целое. В «Основах семиологии» (1964) Р. Барт систематизировал свои практические исследования и провел углубленное изучение “структурного человека”, поведение которого определяется “властью” языка. После 1968 года Р.Барт дистанцировался от структурализма.
История науки и культуры (Мишель Фуко).
М. Фуко применил некоторые приемы лингво-семиотического анализа в различных областях культуры и апробировал некоторые установки структурализма на материале истории науки. Так, в «Словах и вещах» (Les mots et les choses, 1966; рус. пер. 1977) он кладет отношения знаково-семиотического типа в основу выделения «эпистем» – инвариантных структур, определяющих основные возможности мысли и познания в тот или иной культурный период. М.Фуко анализирует системы мысли трех различных исторических периодов и глубинные правила, определявшие научные дисциплины каждого из этих периодов.
Структурно-семиотические исследования культуры.
Юрий Лотман в статье «Литературоведение должно быть наукой»(1960) предложил широкую программу системного описания и анализа литературных произведений и объектов культуры. Сложные культурные объекты и явления он рассматривал как «вторичные означающие системы», старался представить их как единую систему, отыскивая объясняющие закономерности, уровни и взаимодействие уровней.
Общеевропейский кризис рационализма в конце 60-х годов привел к снижению популярности структурализма в 68 -80 гг. и переходу его последователей на позиции постструктурализма.
Р.Барт, Ж.Лакан, М.Фуко воспринимались сначала как сторонники структурализма, потом как сторонники постструктурализма.
После 1968 года популярность структурализма снизилась, с конца 1970-х годов преобладала критика движения, а к 1980-м годам структуралистское движение, которое давно прошло пик своего развития, приблизилось к закату.
Процесс трансформации структурализма в постструктурализм можно условно представить в виде следующих периодов:
1. Структурализм (1950–60-е гг.).
2. Сосуществование структурализма и постструктурализма. (1970-е гг.).
3. Превращение структурализма в постструктурализм. (1970–80-е гг.).
Переломным моментом в существовании структуралистского учения стали майские события 1968 года. Девиз на плакатах студентов «структуры не выходят на улицы», показал, что эпоха общественного интереса к безличному и объективному кончилась.
Представители экзистенциализма, персонализма, феноменологии подвергли С. в целом острой критике как «сциентистское» «антигуманистическое» течение. Критики упрекали структурализм в антиисторической ориентации, формализме, в смешивании гносеологии и онтологии, децентрации и дегуманизации субъекта, в сосредоточенности на безличных и бессознательных системах, в «мистицизме скрытых структур», проявляюшимся в их навязчивом поиске.
Господство дескриптивизма в американской лингвистике закончилось резкой критикой его методологических основ в работах Ноама Хомского, начиная с «Синтаксических структур» (1957). Н.Хомский критикуя синхроническую модель языка, поставил в центр внимания лингвистики проблему языка и мышления, рассматривая эту науку как «особую ветвь психологии познания», выдвигая задачу моделирования деятельности носителя языка.
Во второй половине 60-х гг., в лингвистике ведущие позиции заняла генеративная грамматика Н. Хомского, а дескриптивизм полностью уступил в США свои позиции генеративизму.
Наиболее острая критика структурализма прозвучала со стороны «постструктуралистов». Так, Жак Деррида в работах «Письмо и различие» (1967) и «О грамматологии» (1967) подверг критике логоцентризм, а также само понятие структуры.
Вместе с тем многие выработанные в рамках структурализма методические приемы не утратили своего значения, а структурный анализ показал высокую эвристичность в познании отдельных сторон культуры.
Структурализм никогда не был систематизированной доктриной, а представлял собой скорее научную методологию вместе с общим комплексом мировоззренческих представлений. Структуралистский подход избавляет гуманитарные науки как от естественно-научного каузализма, так и от умозрительных телеологических построений. Он предстает как единая методология, применимая как для естественно-научных, так и для гуманитарных исследований.
Методологический примат отношений над элементами в системе.
Если источником позитивистского подхода была опора на факты и на их сведение в единую систему, то структуралистский анализ был направлен на исследование отношений между фактами (элементами), на выявление тех исходных взаимосвязей, которые составляют целостные, автономные структуры. Любой элемент имеет место лишь в воссозданной структуре целого, не существует до ее возникновения и определяется внутренними законами этой структуры.
При этом все явления, доступные чувственному восприятию, понимаются как «эпифеномены», то есть как внешнее проявление внутренних, глубинных и неявных структур, обнаружение которых и является первоочередной задачей исследователя. Стремление выявить устойчивые связи – это основа структурной методологии, которая переносит внимание с элементов и их «природных» свойств на отношения между элементами и зависящие от них системные свойства. Изучение структур объектов осуществляется под углом зрения способов преобразований структур, применяемых к объектам самой разной природы.
Основные процедуры структурного анализа.
1. Выделение первичного множества объектов (текстов), в которых предполагается наличие единой или сходных структур.
Для изменчивых объектов реализуется примат синхронии над диахронией, предписывающий первоочередное исследование синхронических отношений сосуществования и непосредственного взаимодействия, а потом — историю, диахроническое развитие;
2. Расчленение объектов на элементарные части, их систематизация, выявление специфических функций, которые помогают выявить устойчивые структуры. Выявление в выделенных частях типичных, повторяющихся отношений (бинарных оппозиций), которые связывают разнородные пары элементов и выявление в каждом из этих элементов существенных для данного отношения реляционных, системных свойств.
3. Раскрытие отношений преобразований между сегментами, их систематизация и построение абстрактной структуры путем их синтезирования, а также математического и логического моделирования;
4. Выведение из структуры всех возможных теоретических следствий и проверка их на практике.
Структурный метод позволяет идентифицировать и изучать конфигурации структур, объекты и их группы, структурные трансформации объектов. Рассмотрение структур всегда сопровождается теорией означивания и смысла.
Структурный анализ должен вести к созданию «грамматики» рассматриваемого явления, то есть определенной системы правил, задающих возможные комбинации и конфигурации и демонстрирующих отношение ненаблюдаемого к наблюдаемому.
Структурный подход характеризуется переходом от эмпирического сбора фактов к изначальному построению теорий, от диахронии, нанизыванию фактов в цепочки к синхронии или увязыванию их в нечто целое, от отдельного и разрозненного к «инвариантному» и относительно устойчивому.
Выявление структурных закономерностей некоторого множества объектов достигается путём выведения различий между этими объектами в качестве превращающихся друг в друга конкретных вариантов единого абстрактного инварианта.
В идеале структурный анализ должен вести к созданию «грамматики» рассматриваемого явления – системы правил, задающих возможные комбинации и конфигурации и демонстрирующих отношение ненаблюдаемого к наблюдаемому.
Осуществление этих процедур предполагает выявление абстрактной структуры, как совокупности скрытых внутренних отношений, на пересечении которых находятся элементы — носители реляционных свойств.
«Следовательно, именно в той мере, в какой цели структуралистской деятельности неразрывно связаны с определенной техникой, структурализм заметно отличается от всех прочих способов анализа или творчества: объект воссоздается для выявления функций, и результатом, если можно так выразиться, оказывается сам проделанный путь; вот почему следует говорить скорее о структуралистской деятельности, нежели о структуралистском творчестве» (Р. Барт).
Понятие структуры является центральным базовым понятием структурализма. Основой структурного метода является выявление структуры как совокупности отношений, являющихся инвариантными при различных преобразованиях. Такая структура характеризует как «каркас» объекта, его основу.
В структурализме структура в наиболее общем виде понимается как синхроническая фиксация любой диахронически развивающейся системы.
Кроме этого данное фундаментальное для структурализма понятие определяется, как:
• комплекс закономерностей, определяющих область деятельности и предметные связи между её компонентами. Структура определяет характер этих отношений.
• внутренние отношения и связи между её компонентами.
• совокупность саморегулирующихся трансформаций (Ж. Пиаже).
• совокупность правил, по которым из одного объекта можно получить другие объекты, путём перестановки его элементов и некоторых других симметричных преобразований.
• скрытые, безличные, бессознательные или глубинные основания, которые согласно кодам, логике или законам порождают поверхностные явления и события.
Понятие структуры и системы. «Структура это некое целое, его части и их взаимоотношения между собой». Понятие «структура» обозначает расположение и связь составных частей чего-либо, строение. При этом совокупность взаимосвязанных звеньев образуют систему, но практически независимо от ее элементов и целей. Соссюр употреблял только понятие системы: "Язык — это система, все части которой могут и должны рассматриваться в их синхронной взаимосвязи".
Одно только наличие структуры не делает то или иное явление системой. Структура – это только форма выражения содержания системы, относительно устойчивая упорядоченность связей между элементами, определяемая функциональным назначением системы. Структура – это ядро системы (культурной, политической, языковой и т.д.), которая, в свою очередь, отличается от структуры наличием целевой ориентации и придает системе определенную направленность и функциональность. (Умберто Эко).
Понятие «структура» носит абстрактный характер, больше соответствует не эмпирической действительности, а ее модели.
«Структура - это, в сущности, отображение предмета, но отображение направленное, заинтересованное, поскольку модель предмета выявляет нечто такое, что оставалось невидимым, или, если угодно, неинтеллигибельным, в самом моделируемом предмете». (Р. Барт)
Структура выступает не просто в виде устойчивого «каркаса» объекта, а как совокупность правил, следуя которым можно из одного объекта получить другие объекты. Структурные отношения характеризуют не только объектную данность какого-то одного предмета, но и их совокупности, способы операций с ними, позволяющие из одного объекта получать другой.
«Ни одна наука сегодня не может рассматривать изучаемые ею структуры как любое расположе¬ние каких-угодно частей. Структурированным может считаться только расположение, отвечающее двум условиям: оно должно быть сис¬темой, наделенной внутренней связью, и эта связность, незаметная при наблюдении одной-единственной системы, обнаруживается при изучении ее трансформаций, благодаря которым в несхожих с виду системах выявляются общие черты» (К. Леви-Стросс).
Любая структура, которую в структурализме очень часто определяют как модель, должна отвечать трем необходимым условиям:
• целостности — подчинение элементов целому и независимость последнего;
• трансформации — упорядоченный переход одной подструктуры (или уровня организации составляющих данную структуру элементов) в другую на основе правил порождения;
• саморегулированию — внутреннее функционирование правил в пределах данной системы.
Концепция «универсальной структуры» базируется на понимании структурного сходства феноменов культуры и явлений языка и принятии бессознательного как формальной матрицы для организации всех уровней социокультурной жизни.
Утверждается существование универсальных культуроорганизующих универсалий во всех сферах человеческой деятельности и первичность психических принципов в процессе создания устойчивых символов культуры.
Универсальные инвариантные, бессознательные ментальные структуры, определяют механизмы реакции человека на комплекс воздействий природной и культурной среды.
Физический мир, в структуралистской картине мира, есть сырье, которое перерабатывается универсальными психофизическими механизмами человека в артефакты.
Бессознательное, выступающее как комплекс ментальных структур, рассматривается как основа порядка, который задается людьми в вещах и ситуациях, как внутренний закон. Бессознательные ментальные структуры действуют как механизмы, регулирующие деятельность человека.
Все многообразные явления нашего мира есть модификации некой исходной единой модели, ее раскрытие; поэтому все они могут быть строгим образом систематизированы и классифицированы, между ними можно установить связи и соответствия, показывающие их положение по отношению друг к другу и к исходной модели.
Ключевой принцип структурализма - принцип выделения универсальных способов внутренней организации культуры, общества, человека.
Язык как система знаков. Язык пpeдcтaёт кaк cлoжнaя мнoгoypoвнeвaя cиcтeмa, включaющaя в ceбя мнoжecтвo взaимocвязaнныx и взaимooбycлoвлeнныx диcкpeтныx элeмeнтoв. Язык cвoдитcя к cтpyктype, то eсть ceти oтнoшeний мeждy eё элeмeнтaми. При этом каждый языкoвoгo элeмeнтa зaвиcит oт cиcтeмы в цeлoм, oт eгo мecтa пo oтнoшeнию к дpyгим элeмeнтaм и к языкoвoмy цeлoмy.
Цель лингвистики, заключается в построении «алгебры языка» по образцу исчислений математической логики. Лингвистическая теория должна быть максимально абстрактной и оцениваться лишь в соответствии с критериями внутренней непротиворечивости, простоты и полноты. Для нее значимы только отношения между элементами, а сами элементы – лишь точки пересечения этих отношений. (Луи Ельмслев).
Язык предстает как универсальная знаковая система, имеющая вследствие этого четко выраженную структуру.
«Язык есть система знаков, выражающих идеи, а следовательно, его можно сравнить с письмом, с азбукой для глухонемых, с символическими обрядами, с формами учтивости, с военными сигналами и т.п.» (Ф. Соссюр)
Язык носит коллективный характер и коммуникативен по своей природе. Отсюда и представление о коде как совокупности правил или ограничений, обеспечивающих коммуникацию и функционирование речевой деятельности естественного языка или любой знаковой системы.
1. «Язык - это система произвольных знаков».
2. «…язык есть форма, а не субстанция».
3. «Язык – это система, все части которой могут и должны рассматриваться в их синхронной взаимосвязи».
4. «Язык есть система, которая подчиняется только своему собственному порядку» (Ф. Соссюр).
«В языке нет ни идей, ни звуков, предсуществующих системе, а есть только концептуальные различия и звуковые различия, проистекающие из языковой системы». «Языковая система есть ряд различий в звуках, комбинированный с рядом различий в идеях, но такое сопоставление некоего количества акустических знаков с равным количеством отрезков, выделяемых из массы мыслимого, порождает систему значимостей» (Ф. Соссюр).
Теория и природа знака.
Знак представляет собой некое целое, являющееся результатом ассоциации означающего (акустического образа слова) и означаемого (понятия).
Означающее и означаемое неотделимы друг от друга как две стороны бумажного листа. Мысль — его лицевая сторона, а звук оборотная; нельзя разрезать лицевую сторону, не разрезав оборотную.
В структуре значения выделяется три компонента:
означающее – любой элемент реальности, наделенный функцией знака и отсылающий к означаемому (слово);
означаемое – акустический образ, активируемый в человеческом сознании при задействовании означающего;
референт – гипотетически существующий реальный объект, стоящий за означаемым.
Связь между означающим и означаемым носит произвольный характер, но становится обязательной в сложившейся системе значения. «Если по отношению к изображаемой им идее означающее (т.е. знак) представляется свободно выбранным, то, наоборот, по отношению к языковому коллективу, который им пользуется, оно не свободно, оно навязано» (Ф. Соссюр).
Произвольность и двойственная природа знака предполагает исключение референта: внешней реальности или психологического состояния говорящих.
Язык есть форма, а не субстанция, форма предшествует содержанию, единицы языка можно определить только через их отношения, а смысл есть порождение структуры. В речевой деятельности (langage) необходимо разделять язык как систему (lange) и речь как реализацию этой системы (parole).
Речь - индивидуальное явление, а язык — «социальный продукт речевой
способности, совокупность необходимых условий, усвоенных общественным
коллективом для осуществления этой способности у отдельных лиц».
Фундаментальное разграничение - синхроническое и диахроническое описания языка. Синхрония, статика соответствует подходу к языку как системе, диахрония, динамика - интересу к языковым изменениям. «…противопоставление двух точек зрения на язык — синхронной и диахронной — совершенно абсолютно и не терпит компромисса» (Ф. Соссюр).
1. Необходимо исследовать актуальное состояние языка (синхрония), а не его становление (диахрония), то есть высказывания, а не условия высказывания или намерения говорящего.
2. Синхрония имеет приоритет над диахронией, а горизонтальные или «пространственные» отношения — над социальными изменениями или трансформациями, которые определяются структурными правилами или понимаются как случайные разрывы.
Ф. Соссюр не употреблял понятие структуры, хотя его теория содержала в зародыше концепцию структурализма.
В концепции представителей Пражского кружка понятие «отношение» внутри системы тесно связывается с понятием «структура».
«Нельзя определить место какого-либо слова в лексической системе, не исследовав структуру данной системы». Структурная лингвистика требует отказа от интроспекционизма. Она переходит от эмпирического сбора фактов к построению теорий, от диахронии или нанизывание фактов в цепочки к синхронии, увязыванию их в нечто целое, от отдельного и разрозненного к «инвариантному» и устойчивому. (Р. Якобсон и Н. Трубецкой).
«…научно правомерным является описание языка как в своей сущности автономного единства внутренних зависимостей, или, выражая это в одном слове, как некоторой структуры... Структурная лингвистика, таким образом, сводит свой объект к некоторой сетке зависимостей, рассматривая языковые факты как существующие в силу их отношений друг к другу» (Луи Ельмслев, 1944).
Целью структурной лингвистики является выявление скрытой системы противопоставлений, создающих значения, а также правила комбинирования, управляющие построением языковых последовательностей. Данная система противопоставлений, в каждом случае определяет структуру конкретных действий или объектов.
Aнaлиз тeкcтa или выcкaзывaния в кaчecтвe иcxoднoгo мaтepиaлa пpoвoдитcя c цeлью:
• выдeлeния в нём oбoбщённыx инвapиaнтныx eдиниц (фoнeм, мopфeм, cxeм пpeдлoжeний), cooтнocящиxcя c кoнкpeтными peчeвыми ceгмeнтaми;
• oпpeдeлeния гpaниц вapьиpoвaния языкoвыx eдиниц пpи ycлoвии coxpaнeния ими caмoтoждecтвeннocти;
• ycтaнoвлeния пpaвил пepexoдa oт языкoвoй cиcтeмы (oт глyбиннoгo пpeдcтaвлeния) к peчeвoй peaлизaции (к пoвepxнocтнoй cтpyктype).
Мир как текст. Пантекстуализм - структуралистское стремление рассматривать весь мир как текст. (Ролан Барт).
Интертекстуальность – это глобальное пространство бесконечного цитирования и переклички текстов. (Юлия Кристева).
Универсальные законы языка и поиск универсалий. Язык понимается как «структурированное единство», который «занимает срединное положение между природой и культурой», а сама лингвистика это «связующее звено между естественными науками и науками о человеке».
Бинарные оппозиции составляют первичную структуру мышления и существуют внутри языка как наиболее «естественный» код, первое, что усваивает ребёнок. Бинарная оппозицию предстает как базовая операция мышления при производстве смысла. Существует 12 бинарных признаков, формирующих фонологические оппозиции. Они выступают в качестве языковых универсалий, на которых базируется любой язык. (Р. Якобсон).
1. Использование элементов лингвистической и лингво-семиотической методологии для исследования бессознательных культурных систем первобытных народов. Направленность на изучение не столько фактов, сколько устойчивых соотношений между фактами — структур.
2. Структура понимается как социальная форма бессознательного, функционирующая как язык, как бессознательное трансцендентальное, пустая рамка, которая относится не к содержанию, а к отношениям между элементами, их трансформациям.
3. Бинарная оппозиция «человек-природа» является для него исходной и при анализе проблем познания.
«Сверхрационализм» утверждает изначальную рациональность природы и Вселенной, которая существует уже в органической и физической материи, не только определяет первоначальное пассивное мышление первобытных людей, но и является условием ее познания человеком.
Реализация сверхрационализма состоит в гармонии рационального и чувственного начал.
4. Глубинная логика созидательной деятельности формировалась уже в примитивных культурах и является единой для древнего мира и современного человека. Все человечество связано единой структурой бессознательного, породившей в различных условиях отличные, лишь на первый взгляд, этнические и национальные культуры.
Существует общая для всех обществ и культур логика, человеческий интеллект един и универсален. «Первобытное» мышление обладает развитой системой различий и оппозиций и поэтому столь же логично, как и современное.
5. Все культурные системы жизни первобытных народов – правила браков, термины родства, мифы, ритуалы, маски рассматриваются как языки, как бессознательно функционирующие означающие системы, внутри которых происходит своего рода обмен сообщениями, передача информации.
6. Основной задачей является нахождение основных бинарных оппозиций (природа — культура, растительное — животное, сырое — вареное), анализ сложных явлений культуры как пучков дифференциальных признаков, подобно тому как в структурной лингвистике выделялись фонемы как мельчайшие смыслоразличающие единицы языка.
7. Продуктом «первобытного мышления» являются мифы, универсальные структуры которых имеют общую логику конституирования, естественную и бессознательную. Как и язык, мифы структурируются через бинарные оппозиции. При изучении всей совокупности известных вариантов мифа хаос содержаний постепенно перерабатывается в сходство структур.
8. Мифы функционируют в серии или цепочке означающих, в системе вариаций или трансформаций, которые указывают на системный характер связей; конкретное содержание мифа вторично.
9. Сведение всякого человеческого поведения и всякой органики к коммуникативным процессам, а также сведение всякой коммуникации к двоичному выбору предполагает не что иное, как сведение любого культурного и биологического факта к одному и тому же механизму порождения.
9. Магическое мышление, тотемизм, мифы упорядочивают видение мира и изначально способны на классификации, аналогии и обобщения. Не «люди мыслят в мифах», а «мифы мыслят в людях без их ведома». Никакая мысль вне языка невозможна, так что язык всегда предшествует мыслящему субъекту. (К.Леви-Стросс)
Теория Фрейда отсылает к базовой структуре — универсальной, внеисторической и необратимой, независимой от временны́х и пространственных условий. На место фрейдовской триады «Я» — «Сверх-Я» — «Оно», поставлена Триада: Воображаемое, Символическое, Реальное.
Воображаемое — это порядок подобия, изначальной его опорой служит образ собственного «Я», полагаемый по образу и подобию другого как такого же, как ты. Это первичные представления о себе, идеальный образ Я, который ничего не символизирует и не сублимирует, но определяет последующие идентичности — психологическое развитие и социализацию. В жизни этот образ играет роль психологического ядра, определяющего восприятие человеком всякого «другого». Поэтому воображаемое регулирует межличностные отношения, описываемые Лаканом в терминах господского и рабского сознания.
Символическое — это система различий, система означающих, наделенная синтаксисом, язык. Символическое указывает на цельность и продуктивность речи и одновременно конституирует структуру бессознательного.
Слой символического, образуемый языком, составляет главное измерение бытия человека, особенность которого заключается в том, что индивид застает языковые правила, регулирующие речевое поведение, уже готовыми. Сетка символов, составляющая транссубъективную реальность индивида, пронизывает все его бытие.
Другой с большой буквы, находящийся по ту сторону образа другого воображаемого, является вместилищем и местом символического. . Языковые символы, объективирующие бессознательное, окутывают собеседников.
Реальное — это диахрония, время, то, к чему субъект имеет доступ. Реальность актуализируетсятолько через серии языковых обнаружений. Исходя из того, что пациент психоаналитика управляет речью, а речь управляет субъектом в случае болезни, конструируется слой реального в личности как причину поведения, выраженную в форме языковых эффектов.
2. «Бессознательное структурировано как язык». Бессознательное внутренне связано с историческими порядками социума и культуры. Пронизанное культурными порядками и рационализированное бессознательное не только формирует мышление человека, но и определяет его судьбу. Человек существует и познаётся как символическая функция, порождение языка, как его эффект. Нет никакой сущности или идентичности человека за пределами языка.
Необходим систематический и научный подход к изучению культуры, с помощью методов семиотики (семиологии), как науки о знаках, и структурализма, то есть способа анализа культурных артефактов на основе методов лингвистики. Семиотика представляет наиболее широкое применение структуралистских идей, поскольку рассматривала культуру как целое.
Семиология определяется как внеисторическая наука будущего, которая заменит социологию и психологию и будет главенствовать над лингвистикой, экономикой, этнологией и историей. Любые объекты культуры и человеческой деятельности, начиная с одежды или еды, содержат смыслы и, следовательно, являются знаками, хотя люди чаще всего этого не осознают. Семиология затрагивает множество областей культуры и человеческого существования — от философских идей до повседневных развлечений. Литература, питание, мода, кино рассматривались как знаковые системы, одной из которых являлся язык.
Мифы. Одной из исторических форм развития человеческого сознания, являются мифы. С семиологической точки зрения миф предстает как знаковая система, подобная по структуре естественному языку. Универсальность мифа позволяет рассматривать любые продукты человеческой деятельности как «языки». Современные мифы превращают историю в идеологию. Мы не можем избавиться от власти мифов, от власти бессознательного, свободная от всяких мифов исследовательская позиция, – тоже миф. Все является мифом и, следовательно, работает на ту или иную идеологию. ( Р. Барт, Мифологии, 1957; Основы семиологии, 1964; Система моды, 1967).
7. Структуралистское литературоведение
В литературоведении структурализм возник во Франции в 1960-е годы, с появлением работ Ролана Барта, Цветана Тодорова (1939 - 2017), Жерар Женетта (1930 -2018) и Альгирдаса Греймаса (1917–1992), Клода Бремона (1929- 2021). Структуралистское литературоведение представляло собой бунт против исторического и биографического литературоведения.
Культура структурирована как язык, и отношения между ее элементами сохраняют устойчивость при любых преобразованиях и изменениях. Литературный «факт» объясняется через его место в системе, произведение рассматривается как структурное целое, которое детерминировало отдельные элементы.
Социумом и индивидом управляет неосознанная смысловая структура, зашифрованная в языке.
Данные структуры, алгоритмы проявляются и просматриваются в языке и литературе, художественных произведениях. Различные уровни текста или группы текстов определяются инвариантом — центральной структурой или порождающей моделью, которую можно обнаружить в процессе чтения.
В своей сосредоточенности на структурах и кодах структурализм отвергает понятие литературы как имитации мира и рассматривает ее как экспериментирование с языком и культурными кодами.
канадский филолог, исследователь мифологии, литературы и языка.
Литература как системы архетипических моделей (Нортроп Фрай (1912— 1991).
Литературное произведение образует систему, в нем нет ничего случайного. «Первый постулат этого индуктивного скачка тот же, что и во всякой науке — это постулат о полной взаимосвязности».
При анализе литературного произведения необходимо «заморозить» его игнорируя его эволюцию во времени и рассматривать его как конфигурацию слов, все части которой существуют одновременно. Автор, не является создателем оригинальных образов, он бессознательно воспроизводит «универсальные формулы», повторяющиеся в словесности испокон веков, начиная с древней мифологии. Эти повторяющиеся простые универсальные формулы отождествляются архетипам. Все литературные произведения создаются с помощью одних и тех же архетипических образов и моделей, подобно тому, «как английская литература создана посредством одного и того же английского языка». Задача литературной критики в обнаружении, описании и систематизации тех архетипических формул. Н. Фрай (Анатомия критики: четыре очерка, 1957).
«Любое произведение обладает собственной структурой, которая представляет собой взаимосвязь элементов, заимствованных из разных категорий литературного дискурса, и в то же время эта структура является тем местом, где пребывает смысл». В произведениях фантастического Жанра необычное или сверхъестественное явление воспринималось на фоне того, что считается нормальным и естественным. Задача заключается в том, чтобы обнаружить в некоем множестве текстов определенное правило их построения, позволяющее называть эти тексты «фантастическими произведениями». Фантастическое - не автономный жанр, а скорее граница между двумя жанрами: чудесным и необычным. Фантастическое находится на стыке «чудесного и необычного». Необходимо различать фантастическое, фантастическое сверхъестественное и фантастическое чудесное. (Цветан Тодоров «Введение в фантастическую литературу» (1970)
Реализация методов структурной лингвистики позволяет осуществить научное и системное описание литературного произведения, обнаружить новые поэтические структуры, объяснить природу смысла и механизмы его порождения.
Ведущую роль играют такие объективные аспекты литературы как схемы и таблицы смыслопорождения (А.-Ж. Греймас), модели сюжетосложения (Ж. Женетт, К. Бремон, Р. Барт), ставящие под сомнение представления об авторе-творце, который осознанно вкладывает смысл в произведение искусства.
Альгирдас Греймас и Клод Бремон соединили некоторые положения французского структурализма и русского формализма, в частности идеи В. Я. Проппа, и предложили свои модели текста и процесса производства значений. А. Греймас построил на этой базе актантную схему текста и значения, а также
семиотический квадрат, служащий инструментом анализа индивидуальных семантических понятий и целых текстов. К. Бремон предложил структурную схему 6 обобщенных функций произведения, которые включали не только акцию персонажа, но и вообще любое событие.
Один из представителей нарратологии Ж. Женетт предложил пять основных концептов, которые используются для изучения синтаксиса повествований: порядок (order) «порядок повествования», частота (Frequency) «разделение события и повествования о нем», продолжительность (Duration), , голос (Voice) “рассказчик”, повествовательный режим (mode), зависящий от «расстояния» и «перспективы».
Предмет литературоведения, это коллективные возможности индивидов и социальных институтов, а не сами индивиды.
Поэтому любое литературное произведение, любой индивидуальный текст не может иметь однозначного смысла, привязанного к его индивидуальному создателю. Оно будет по-разному прочитываться как современниками, так и последующими поколениями( Р. Барт).
Основные аспекты изучения литературы в структурализме:
1. Исследование поэтики и осуществление лингвистического описания структур.
Поэтика предстает как часть лингвистики. С помощью «схем», семантика выводится из формы. На различных уровнях языка обнаруживается устойчивая симметрия, структуры, которые не осознаются ни автором, ни читателем. (Р. Якобсон, А.-Ж. Греймас,)
2. Развитие «нарратологии», или науки о повествовании.
«Нарратология» как направление структурализма была направлена на исследование составных частей повествования, выявление фундаментальных текстовых структур, правил их комбинирования и проявление различных комбинаций в особенности сюжета. (Ц.Тодоров, А.-Ж. Греймас, Ж. Женетт, К. Бремон)
3. Исследование различных кодов, создаваемых предшествующими литературными произведениями и различными конвенциональными системами культуры.
4. Исследование роли читателя в обретении литературным произведением своего значения.
Данный подход с 1960-х гг. реализовывался представителями Тартуско-московской семиотической школы (Юрий Лотман (1922 — 1993) – руководитель, Владимир Топоров (1928 - 2005), Вячеслав Иванов (1929 -2017), Борис Успенский (род. 1 марта 1937) - Московская группа).
Структурно-семиотический подход являлся научно строгим способов осмысления сложных объектов, таких как художественное произведение и культура.
Культура и искусство рассматривались как знаковые системы, а произведения искусства – как художественный тексты, построенные по законам этой системы.
В отличие от французского структурализма здесь структура понималась как система, а моделируемые объекты как открытые системы, подчиняющиеся универсальным структурным законам.
Понятие текста предстает как ключевое понятие структурно-семиотического подхода, которое распространялось на описание культуры в целом.
«Современное семиотическое исследование также считает текст одним из основных исходных понятий, но сам текст мыслится не как некоторый стабильный объект, имеющий постоянные признаки, а в качестве функции».
Художественный текст – это структура, все элементы которой на разных уровнях несут определенную смысловую нагрузку. Уровни текста – отдельные слои, каждый из которых представляет собой систему, каждый элемент которой является, в свою очередь, системой более низкого уровня. Анализ уровней предполагает также изучение философских, нравственных аспектов произведения.
В классическом структурализме - текст рассматривается как замкнутая, самодостаточная, синхронно организованная система. Она изолирована не только во времени от прошедшего и будущего, но и пространственно.
Современный структурный метод не противоречит историческому исследованию, его целью является не только описания структуры объекта и функционирования знаковых систем, но и процесса структурирования, семиозиса как динамики означивания в культуре.
Художественный текст до тех пор, пока он сохраняет для аудитории активность, представляет собой динамическую систему. Пересечение разных структурных организаций становится источником динамики.
Текст – это культурная категория, поскольку основными функциями культуры являются мнемоническая, представляющая коллективная память, текст, состоящий из множества текстов, коммуникативная, включающую передачу текстов по разным каналам связи и креативную, как создание новых текстов.
«Текст в тексте» — это специфическое риторическое построение, переключение из одной системы семиотического осознания текста в другую на каком-то внутреннем структурном рубеже составляет в этом случае основу генерирования смысла.
Семиосфера. Семиосфера - это текстуальное единство, текст вместе с другими текстами, понимаемое как пространство производства значения. Структурно-семиотический метод рассматривает всякий социокультурный объект как текстуальную целостность, выступающую как «семиотическая личность». Смысловым ядром структурно-семиотической культурологии является концепция семиосферы понимаемая, как совокупность всех «семиотических личностей» и интегрирующая элементы культуры в целостную систему. Семиосфера понимается как открытая система, вступающая в диалогические отношения с другими семиосферами, организованными по собственным структурным принципам. Построение «семиосферы» культуры как ее модели позволяет расшифровывать ее язык.
«Текстоморфная» сущность культуры.
Представление о знаковой природе текста распространяется и на другие сферы культуры – искусство, повседневность, образование, мифология, религия, ритуал, социальные структуры, материальная культура. Язык понимается как первичная знаковая система, а надстроенные над ним знаковые системы рассматриваются как вторичные. (Успенский).
Культура предстает как сверхиндивидуальный интеллект, двумерное и двуполушарное сознание (по схеме структурных бинарных оппозиций: логическое – мифологическое, дискретное – непрерывное).
Текстом может быть все что угодно – и маленький фрагмент, и целая книга, и жизнь человека, и его поведение, и даже сама история, если в них заложена та же семиотическая двойственность, что и в знаке.
Как текст, культура представляет собой определенный комплекс информации, и ее содержание тесно связано со структурой ее внешних, внетекстовых связей.
В отличие от знаковой системы и языка текст может не обладать внутренней структурой, не содержать в себе никаких правил, регламентирующих его осмысление или употребление.
Но в любом случае текст должен быть осмыслен и понят для того, чтобы сообщение могло быть определено как «текст», оно должно быть дважды закодировано: правилами конкретной практики и самой культурой или общем контекстом поведения.
Социальный мир формируется структурами, которые сами выстроены социальными агентами.
Социология вытекает из десубстантивации, элиминирования содержания, отождествления смысла и различия. Движущая сила социального пространства — синхроническая логика классификаций, акторы, считающие себя свободными, подчиняются социальным силам. Задача социолога — выявить объективные условия дискурсивных практик и достичь уровня каузального объяснения без субъекта. «С помощью структурализма я хочу сказать, что в самом социальном мире…существуют объективные структуры, независимые от сознания и воли агентов, способные направлять или подавлять их практики или представления. С помощью конструктивизма я хочу показать, что существует социальный генезис, с одной стороны, схем восприятия, мышления и действия, которые являются составными частями того, что я называю габитусом, а с другой стороны, — социальных структур и, в частности, того, что я называю полями». (П. Бурдьё, 1930 -2002).
Связь между структурой и действием есть фундаментальный элемент социальной теории.
«Дуальность структуры» означает, что люди, с одной стороны создают общество, с другой сами же ограничены этим обществом. Структура создается, поддерживается и изменяется через действие, а действие обретает осмысленность только в контексте структуры.
Структуры - это «наборы правил и ресурсов, на которые полагаются отдельные индивидуальные акторы в своих практиках через которые воспроизводятся социальные системы».
Структурация - это структурные процессы, воспроизводящие системы. Структура может ограничивать действие, но она же делает возможным действие посредством общих смысловых рамок. Структуры предоставляют правила, разрешающие новые действия, позволяя нам создавать новые, осмысленные предложения.
Акторы применяют соответствующие их культуре социальные правила, которым научились через социализацию и опыт. Они являются агентами, воспроизводящими социальную структуру и ведущие к социальным изменениям, несмотря на ограниченность свободы и знаний при выборе действий. (Э. Гидденс, род. 18 января 1938, Лондон).
Основной задачей структуралистского марксизма как науки является исследование объективных структур. Государство воспроизводит логику капиталистической структуры в экономических, правовых и политических институциях, независимо от воли конкретных индивидов (Луи Альтюссер, 1918 — 1990, Морис Годелье, род. 28 февраля 1934, Растко Мочник, , род. 27 августа 1944).
Гуманизм не может объяснять политику и историю, он представляет собой идеологию и далек от научного подхода к изучению общества. Философия субъекта есть разновидность идеологии.
Теоретический антигуманизм предполагал «конец человека» («смерть субъекта») и уход от парадигмы суверенного субъекта, независимого от объективных внешних структур.
Место человека занимают производственные практики, конституирующие социальное целое. Сами люди есть только случайный «сырой материал» для выполнения определённой социальной роли, а не источник социальных изменений. Структура практик не зависит от свойств человеческих индивидов: практика есть процесс трансформации без субъекта.
Структурная причинность позволяет разрешить противоречие между «транзитивной» (механической) и «экспрессивной» причинностью. Транзитивная причинность сводит целое к сумме его частей; экспрессивная причинность подчеркивает первичность целого как сущности, части которого есть всего лишь выражения целого.
В отличие от транзитивной причинности, структурная причинность описывает воздействие целого на его части; в отличие от экспрессивной причинности, она не делает целое сущностным и не сводится к его частям.
Структурная причинность концептуализировала социальное целое как параллелограмм сил, каждая из которых несёт на себе отпечаток условий своего существования, самого́ социального целого. Причина не сводится к выражению скрытой сущности: нет первопричины или конечной причины.
Причинность всегда зависит от условий сложно структурированного целого: элементы детерминированы целым и отношениями с другими элементами внутри целого.
Целое есть «отсутствующая причина», поскольку невозможно эмпирически увидеть его воздействие на отдельные элементы.
Сверхдетерминация. Экономический детерминизм провозглашающий детерминаццию надстройки базисом носит формальный характер и является пережитком механицизма XIX века.
Каждая структура независима от остальных, имеет свои законы, определяющие её развитие, и не может быть сведена к каким-либо единым принципам.
Любое частное противоречие сверхдетерминировано всей социальной структурой в целом. Структурировав целостность социальных практик, можно понять их воздействие друг на друга, а значит, и сам механизм сверхдетерминации.
Сверхдетерминированное противоречие имманентно социальному целому, в структуре которого нет ни бинарных семиотических оппозиций, ни определяющего отношения центра.
В современном капиталистическом обществе сохраняется главное марксистское противоречие между наёмным трудом и капиталом, оно сверхдетерминируется второстепенными противоречиями надстройки; сверхдетерминация зависит от общей структуры всех социальных уровней. (Луи Альтюссер).
Классический структурализм представляет собой теорию «формальных трансисторических структур», предлагающую человечеству «культуру, сосредоточенную на комбинации средств без всякого интереса к целям и ценностям».
Необходим одновременный анализ и структуры, и генезиса социокультурных явлений («гуманитарных факторов»). Понятие структуры заменяется категорией «значимая динамическая структура».
«Метод генетического структурализма заключается в том, что выделяются группы эмпирических данных, которые представляют собой структурированные установившиеся целостности, и затем в качестве элемен¬тов они встраиваются в более обширные структуры той же природы и т.д. Этот метод ко всему имеет еще и то двойное преимущество, что позволяет с самого начала представить факты культуры единым целым — таким, которое, охватывая эти факты, вместе с тем эксплицирует их, т. к выявить значащую структуру это и есть охватить какую-то совокупность фактов, тогда как помещение ее в структуру более обширную есть процесс разворачивания-экспликации.»
Так, для выявления трагической структуры "Мыслей" Паскаля и театра Расина необходимо схватить их, ввести их в контекст радикального янсенизма, выявить структуру последнего, а затем поместить радикальный янсенизм в общую историю янсенизма, чтобы эксплицировать его и ввести как идеологическое движе¬ние в историю жизни высших слоев духовенства XII века.
Имманентный анализ социокультурных явлений во внутренней последовательности и взаимозависимости его элементов совмещается с описанием социокультурного контекста, породившего исследуемое произведение (Люсьен Голдман, 1913 – 1970).
Знание не воспринимается и не представляется через факты, а производится — отсюда акцент на сознательной выработке концептов. Для выделения существенных абстрактных элементов структур необходима теория — система рационально связанных постулатов, которые объясняют эмпирические данные и имманентны практике (К. Леви-Стросс, Ж. Лакан, М. Фуко).
Истинный научный анализ должен опираться на независимые бессубъектные структуры, которые не связаны со свободными действиями людей и не имеют ценностного значения.
Эпистемологические тезисы: во-первых, радикальное разделение (разрыв) науки и реальности; во-вторых, то, что наука является видом социальной практики, а любая практика есть производство, которое имеет структуру.
Познание является только интеллектуальной конструкцией, никак не отражая внешний мир. Субъект есть сконструированный теоретический объект, существующий только в теории, а не в реальности. Объект знания находится полностью внутри мысли, внутри концептуальной схемы интерпретатора и его надо отличать от реального объекта обычной реальности. Истина или научное знание отличаются от идеологии или мнения тем, что они произведены в ходе процесса внутри самого научного знания.
Истинные идеи соответствуют объектам не из-за внешнего, а из-за им внутренне присущего соответствия; истина есть свой собственный критерий. Не существует общего критерия научности, а только конкретные критерии, существующие в отдельных науках (Луи Альтюссер).
Задача исследователя — создать целостную и логически непротиворечивую теорию, аксиоматизировать и формализировать её положения, а не разрешать вопрос о соотношении знания и действительности. Реальность и её научное описание различны — части наблюдаемого объекта не обязательно являются элементами структуры.
Социальная реляционная онтология. Объекты изучения в социальных и гуманитарных науках имеют относительную, а не субстанциональную природу.
Социальный мир познаётся через структуры, а не намерения, функции или историю.
Культура и общество рассматриваются как знаковые системы, символический порядок, который не редуцируется к внешним основаниям и, будучи бессознательным, конституирует представления человека о себе. В качестве социального факта язык составляет «базис» культуры. Культура рассматривается как совокупность знаковых систем, важнейшая из которых — язык, но в которую входят также наука, искусство, религия, мифология, обычаи, мода, реклама.
Язык, мифология, религия, искусство, традиции квалифицируются как знаково-символические системы, как тексты, построенные исходя из универсальных структурных закономерностей.
Социальные и культурные явления не имеют субстанциальной природы, а определяются своей внутренней структурой и своими отношениями с другими явлениями в соответствующих социальных и культурных системах. Социальные и культурные явления – это не просто объекты и явления, но объекты и явления, наделенные значением.
Структурализм претендует на универсальное объяснение культурных и социальных феноменов, выявление «бессознательных условий социальной жизни» (К. Леви-Стросс).
Структурно-семиотический анализ рассматривает внутренние отношения как непосредственно данные, не зависящие от интерпретаций и социокультурного контекста, что позволяет обнаружить скрытые закономерности, которым бессознательно подчиняется человек.
Глубинные пласты культуры, безличные, бессознательные языковые структуры выражаются понятиями «ментальные структуры» (К. Леви-Стросс), «эпистема» и «дискурсивные формации» (М. Фуко) «письмо» (Р. Барт, Ж. Деррида), опосредуют отношение человеческого сознания и мира и определяют характер культурных форм.
Безличные языковые устойчивые ментальные структуры формируют человека и общество и существуют гораздо дольше чем современные цивилизации.
«Культурные единицы» суть …знаки, которые социальная жизнь предоставила в наше распоряжение: образы, интерпретирующие книги. Социальный аспект знаков важнее их отношения к реальным объектам: развитие общества зависит не от материальных объектов, а от культурных единиц, которые «универсум коммуникации пустил в обращение вместо вещей» (Умберто Эко).
Бессознательные структуры объективируются в символические формы. Символом называется объект, стереотип поведения, слово, указывающее на некоторую значимую для человека область реальности – природную или созданную людьми. Процессы порождения символов обозначаются как кодирование.
Она формируется в результате наполнения пустых бессознательных структур, которые есть культурное априори, знаково-символическим содержанием.
Становление культуры связывает с формированием систем сверхличностных, всеобщих социокультурных смыслов, которые фиксируются в языке и системах коммуникаций. Символы при этом играют роль своеобразных “промежуточных” элементов мыслительных структур, обеспечивая связь конкретно-чувственных образов и отвлеченных понятий. “Объединяют” людей не “базовые потребности”, а единые структуры бессознательного, которые в различных условиях могут давать этническое своеобразие (К. Леви-Стросс).
Общество. Социальный мир объясняется не в терминах индивидуального действия, а через отношения и отношения между отношениями. Общество есть проекция символического порядка, за которым нет никакой иной реальности — ни субъективной, ни внешней.
Любые отношения людей представляют собой своеобразную структуру, а взятые все вместе, эти структуры составляют между собой определенную иерархию – социальную систему. …для функционирования социальной системы, важны понятия, обозначающие социальные ситуации, различные виды отношений и отношения между этими отношениями, именно так можно сформулировать общие законы социального развития. (К. Леви-Стросс)
Язык и социум. Язык является единственной возможностью понимания любых явлений, в том числе и смыслов социальных структур.
Все, что есть в социальной действительности, начиная от социальных систем и до совокупности различных предметов, имеет языковую основу, поскольку когда-то было, как то названо, обозначено.
Смысл есть только там, где предметы или действия названы; мир означаемых предметов есть мир языка.
Язык несет в себе социальные установления и систему значимостей, не может быть изменен или создан по произволу отдельного индивида. Он является коллективным договором, обеспечивающим коммуникацию. Речь, напротив, есть результат индивидуального выбора, регулируемого традициями, достающимися человеку от определенного коллектива.
Проблемы коммуникации. Главный вопрос — это вопрос взаимодействия индивидуального (личного поступка, действия, высказывания, одним словом речи) и коллективного (языковой структуры не индивидом созданной и его сознанию не открытой).
Разрешение этой оппозиции ведет к понятию письма, понимаемого как диалектическое отношение коллективного с его обязательными кодами (язык) и индивидуального с импульсами бессознательного (речь). Письмо, порождаемое взаимодействием языка и речи, превращает культуру в текст, внутри которого действуют различные семантические системы (Р. Барт).
В истории нет прогресса, смысла, как нет и конечных целей. Историю культуры формируют «эпистемические структуры», действующие на бессознательном уровне и качественно определяющие разные области знания. Культура типизируется именно на базе её эпистемической структуры, дискурсивных практик, которые образуются благодаря определённому набору знаков, способу, каким определена некоторая область знания.
Структура «объективнее», важнее и «первичнее» истории, ибо история - это «мифология прометеевских обществ», а ее претензии на особый уникальный контакт с реальностью беспочвенны, ибо она не опирается на «действительные» факты, а отбирает их сообразно той или иной схеме и доступна осмыслению лишь в той мере, в какой умопостигаемы ее синхронные срезы. (Мишель Фуко).
На место «истории идей» ставятся качественные преобразования культуры, основанные на радикальных перестройках глубинных структур. При этом на высших уровнях абстракции развиваются поиски широких типологических обобщений, общечеловеческих универсалий, всеобщих схем и законов деятельности интеллекта.
Антиисторизм. Исторические формации существуют, однако их изменения вовсе не неизбежны, а лишь возможны, при наличии противоречий и соответствующего уровня развития конкретного способа производства. Люди — это «агенты», которые действуют внутри истории, через исторические формации. Они могут быть активны внутри истории, но не являются её творцами. Люди не есть субъекты исторических (как и социальных) процессов, а только их носители. Поэтому исторические события не есть результат индивидуальных воль, как думают гуманисты. Событие становится таковым в результате исторических обстоятельств (Луи Альтюссер).
"Эпистемологический излом" - взгляд на историю знания как прерывистый процесс развития структур, формирующих мышление, практику и институты различных эпох и дискретных культурных сегментов. (Г. Башляр).
Истинно научное, настоящее знание о человеке должно быть точным и объективным, так как человеческая структура представляет логическую или рациональную систему.
Индивид представляет собой комплекс внутреннего и внешнего. Последнее формируется из символов, которые использует человек. Внутреннее составляет бессознательная система разума. Оно сохраняется в неизменном виде, в отличие от внешнего (К. Леви-Стросс).
Даже само бессознательное «структурировано как язык» (Ж. Лакан), оно «накладывает структурные закономерности на поступающие извне элементы — импульсы, эмоции, представления, воспоминания» (К. Леви-Стросс).
Переход к изучению структур бессознательного обеспечивает научную объективность исследования, позволяя либо отвлечься от понятия субъекта, либо постичь его как вторичное, производное от этих структур образование.
Приоритет бессознательных структур над субъектом. Всеохватывающие экономические, эпистемологические, социальные и психологические структуры, системы правил, ценностей, идей, мифов, формируют человека и определяют его поведение. Человеческое «я», субъект – это не нечто данное, а продукт социальной и культурной систем.
Язык предшествует человеку и даже учреждает его как такового, не человек говорит на том или ином языке, но язык "проговаривает" человека. (У. Эко)
Сознание и самосознание человека, игнорирующие это опосредование, оказываются, источником иллюзий относительно свободной и суверенной деятельности человеческого «Я».
Сущность человека определяют не субъект, индивидуальное "я", сознание или дух или его способность к свободе, самоопределению, самотрансценденции и творчеству, а безличные глубоко подсознательные всеопределяющие структуры.
За сознательным манипулированием знаками, словами, образами, символами необходимо обнаружить неосознаваемые глубинные структуры, скрытые механизмы этих систем.
Структурализм допускает наличие глубинной или первичной структуры, как и возможность того, что носителем структур является индивид и что структуры могут быть нейрофизиологическими.
Homo significans, человек означивающий. «Объектом структурализма является не человек-носитель бесконечного множества смыслов, а человек-производитель смыслов, так, словно человечество стремится не к исчерпанию смыслового содержания знаков, но единственно к осуществлению того акта, посредством которого производятся все эти исторически возможные, изменчивые смыслы. Homo significans, человек означивающий,- таким должен быть новый человек, которого ищет структурализм» (Р. Барт)
Способность к формированию символов – неотъемлемое качество человека, а правила образования символических объектов универсальны для человека. Культурное творчество рассматривается как символотворчество, а сама культура как совокупность текстов
Структурализм являлся не только теоретическим, но и политическим или идеологическим проектом. «структурализм не является новым методом; это бодрствующая, тревожная совесть современного знания» (М. Фуко).
Он представляется в виде некоего целостного мировоззрения, которое отказалось от «идолов» сознания, Эго, свободного человеческого действия, субъекта и автора и основывалось на радикальной критике закабаляющего разума и идей модерна.
В основе структуралистской мировоззренческой и методологической установки лежат следующие положения:
1. Десубстантивация - объекты изучения в социальных и гуманитарных науках имеют относительную, а не субстанциональную природу. Социальный мир объясняется не в терминах индивидуального действия, а через отношения и отношения между отношениями.
Холизм - стремление к рассмотрению системы языка в целом и выявлению системных отношений между языковыми единицами.
3. Сциентизм - придание гуманитарным наукам статуса точных наук. Использование формализованного понятийного аппарата, лингвистических категорий, логико-математических методов.
4. Философский объективизм - отрицание субъективной стороны познания, недооценка человека как первоисточник смысловых значений мира, игнорирование самости и внутреннего опыта человека. Децентрация субъекта.
Культурный релятивизм — направление в этнографии, отрицающее этноцентризм — европейско-американской системы оценок и признающее все культуры равными. Каждая культура является уникальной системой ценностей.
5. Примат синхронии над диахронией;
6. Произвольная природа языкового знака;
7. Приоритет означающего над означаемым.
Структурализм принципиально выступает как деятельность, то есть упорядоченная последовательность определенного числа мыслительных операций.
Созидание или отражение не являются здесь неким первородным отпечатком мира, а самым настоящим строительством такого мира, который походит на первичный, но не копирует его, а делает интеллигибельным.
Структурализм по самой своей сути является моделирующей деятельностью, и поэтому нет никакой технической разницы между научным структурализмом, с одной стороны, и литературой, а также вообще искусством - с другой: оба имеют отношение к мимесису, основанному не на аналогии между субстанциями, а на аналогии функций или на гомологии.
Несущественно и то, что этот первичный объект берется из социальной или воображаемой действительности,- ведь не природа копируемого объекта определяет искусство (стойкий предрассудок реализма), а именно то, что вносится человеком при его воссоздании: исполнение является самой сутью любого творчества.
Структуралистская деятельность включает в себя две специфических операции - членение и монтаж.
Расчленить первичный объект, подвергаемый моделирующей деятельности, значит обнаружить в нем подвижные фрагменты, взаимное расположение которых порождает некоторый смысл.
Определив единицы, структуральный человек должен выявить или закрепить за ними правила взаимного соединения: с этого момента деятельность по запрашиванию сменяется деятельностью по монтированию.
Вот почему критерии рекуррентности приобретают едва ли не демиургическую роль: именно благодаря регулярной повторяемости одних и тех же единиц и их комбинаций, произведение предстает как некое законченное целое, иными словами, как целое, наделенное смыслом.
Построенная таким образом модель возвращает нам мир уже не в том виде, в каком он был ей изначально дан, и именно в этом состоит значение структурализма.
Прежде всего, он создает новую категорию объекта, который не принадлежит ни к области реального, ни к области рационального, но к области функционального, Затем, и это особенно важно, он со всей очевидностью обнаруживает тот сугубо человеческий процесс, в ходе которого люди наделяют вещи смыслом.
Структуральный человек берет действительность, расчленяет ее, а затем воссоединяет расчлененное. В промежутке между этими двумя объектами, или двумя фазами структуралистской деятельности, рождается нечто новое, и это новое есть не что иное, как интеллигибельность в целом.
Новизна же заключается в факте появления такого мышления (или такой поэтики), которое пытается не столько наделить целостными смыслами открываемые им объекты, сколько понять, каким образом возможен смысл как таковой, какой ценой и какими путями он возникает.
Он тоже вслушивается в естественный голос культуры и все время слышит в ней не столько звучание устойчивых, законченных, истинных смыслов, сколько вибрацию той гигантской машины, каковую являет собой человечество, находящееся в процессе неустанного созидания смысла, без чего оно утратило бы свой человеческий облик.
И вот именно потому, что такое производство смысла в его глазах гораздо важнее, нежели сами смыслы, именно потому, что функция экстенсивна по отношению к любым конкретным творениям, структурализм и оказывается не чем иным, как деятельностью, когда отождествляет акт создания произведения с самим произведением.
В природе и культуре не существует никаких «пра-структур», онтологический статус структуры разрушает само понятие «структура».
Структуры должны рассматриваться в методологическом плане, как действенную модель, а не объект исследования. «Модели — не что иное, как чистые оперативные фикции». «Структуралист фабрикует мир подобий, для того чтобы сде¬лать внятным мир реальный».
Структурализм – плодотворный метод, но ни философия или видение мира. Структурализм не может стать онтологией, его место – быть методом, «рабочим инструментом». «Структурные модели только маскируют Истину…структурные модели — не что иное, как чистые оперативные фикции, так это именно потому, что реальность богаче и противоречивее всего того, что о ней говорят структурные модели».
Структуралисты пытаются выявить Пра-Систему, перво-структуру, структуру Духа, которая, присутствуя во всякой семиотической манифестации, подтверждает суще¬ствование некоего потаенного начала.
«Различие между структурализмом и феноменологией это различие между универсумом абстракций и опытом конкретного». Структуралист ищет в объекте систему отношений, структуру, форму, феноменолог ищет эйдос путем схватывания переживаемого, докатегориального, откидывающего абстрактные категории.
Необходимо ввести ограничения для использования структурных методов и очертить границы семиотики: «Семиотика не может быть одновременно оперативной техникой и познанием Абсолюта».
Если структурный метод представляет методологию, то структурно-семиотический исследует переход структуры на знаковый уровень, то есть в онтологическую плоскость.
Структурно-семиотический метод переводит явление из плоскости совокупности элементов в сферу их знаковых, системообразующих характеристик, которые объединяют синтактику, семантику и прагматику знаков.
Структура как теоретическая модель.
1.«Структура – это модель, выстроенная с помощью некоторых упрощающих операций, которые позволяют рассматривать явление с одной единственной точки зрения».
2.«…структура сама по себе не существует, она продукт моих целенаправленных действий.
3.Структура — это способ действия, разрабатываемый мною с тем, чтобы иметь возможность именовать сходным образом разные вещи».
4. Код — это структура, представленная в виде модели, выступающая как основополагающее правило при формировании ряда конкретных сообщений, которые именно благодаря этому и обре¬тают способность быть сообщаемыми.
Код — это модель, являющаяся результатом ряда условных упроще¬ний, производимых ради того, чтобы обеспечить возможность переда¬чи тех или иных сообщений.
5. Код воздвигает из этих символов систему различий и оппозиций и закреп¬ляет правила их сочетания
6. Все коды могут быть сопо¬ставлены между собой на базе общего кода, более простого и всеобъем¬лющего.
7. Основной разновидностью кода является язык. Он детерминирует денотативные значения, в то время как коннотативные значения, то есть весь спектр культурных значений зависят от вторичных кодов или лексикодов. при использовании методики семиотического анализа выделяют культурные, социальные, идеологические, эстетические (стилевые) коды. (Умбэрто Эко, 1932 — 2016, «Отсутствующая структура: введение в исследование по семиологии», La struttura assente, 1968).
Хотя критика Н. Хомского дескриптивизма и синхронической модели языка послужила одной из причин заката структурализма, а генеративизм завершил структуралистскую исследовательскую программу, обе концепции связывали центральное понятие трансформации и поиск универсальной структуры.
«главной задачей лингвистической теории должно стать развитие представлений о языковых универсалиях, которые, с одной стороны, не будут опровергнуты действительными различиями, существующими между языками, и, с другой стороны, будут достаточно содержательными и эксплицитными, чтобы объяснить быстроту и единообразие процесса овладения языком" "Существование формальных универсалий глубинного уровня в смысле приведенных примеров предполагает, что все языки строятся по одному образцу, но не предполагает, что имеется какое-то взаимнооднозначное соответствие между конкретными языками" (Н. Хомский)
В основу новой теории были положены вопросы: Что такое язык? Почему он такой? Почему у него именно такие свойства. Почему ребенок быстро овладеыает языковыми навыками?
Язык рассматривается как изолированный научный объект, базовой единицей которого является предложение, а не слово.
Проблема структурализма заключалась в том, между языком и речью отсутствовал «связующий термин» — агент языка, обладающий врождённой способностью — компетенцией.
В качестве основных концептов генеративизма были взяты «лежащая в основе компетенция как система порождающих процессов» и порождающая грамматика как «система правил, которые могут повторяться для создания бесконечно большого количества структур».
Компетенция (competence), как умение носителя говорить на своём языке отличается от исполнения (performance), и выступает основным предметом изучения генеративной лингвистики.
Компетенция и исполнение трактовались как язык и речь, при этом носителем компетенции является индивид, а она представляла собой дискретный, неосознанный компонент мышления, врождённую универсальную структуру, способную порождать (генерировать) бесконечное множество предложений.
Процесс полноценного овладения своим родным языком представляет собой частный случай роста живых организмов. Предполагается, что в основе языковой способности человека лежит врождённый биологически обусловленный компонент, который определяет основные параметры человеческого мышления и, в частности, структуру языкового знания.
Идеальный говорящий способен спонтанно усваивать правила, делающие возможным производство и понимание бесконечного корпуса синтаксически допустимых предложений.
Структура не конструируется в опыте, а существует на абстрактном уровне языковой деятельности и обусловлена биологическим устройством мозга.
Глубинные и поверхностные структуры. Необходимо различать «глубинные» и «поверхностные» структуры, первые из которых являются ядерными синтаксическими конструкциями на уровне универсальной грамматики.
Глубинные структуры являются изначально заложенными в сознании человека элементами и представляют собой языковую компетенцию.
Поверхностные структуры являются представлением предложения на уровне поверхностного синтаксиса.
Поверхностная структура получается из глубинной структуры в результате применения особых
трансформационных правил.
Таким образом, генеративная грамматика имеет два уровня: глубинный и поверхностный. На глубинном уровне находятся глубинные синтаксические структуры, а на поверхностном порождаемые с помощью преобразований поверхностные структуры, то есть конкретные предложения или речь.
В генеративной грамматике язык понимался как механизм порождения бесконечного множества предложений с помощью конечного набора грамматических средств.
Фундаментальным положением генеративизма является представление о врожденном характере способности понимать и воспроизводить грамматику родного языка, то есть языковая компетенция представляется в качестве неотъемлемой части человеческой генетической программы (Ноам Хомский, род. 7 декабря 1928, «Язык и мышление», 1968).
Данное направление в языкознании, возникло в начале 1980-х на базе критики генеративной грамматики Н. Хомского. Его основателями и представителями являются Чарльз Дж. Филлмор (1929 — 2014), Джордж Лакофф, род. 24 мая 1941 , Рональд Лангакер, род. 27 декабря 1942), Леонард Талми.
Когнитивная лингвистика исследует проблемы соотношения языка и сознания, роль языка в познании, в концептуализации и категоризации мира, связь отдельных когнитивных способностей человека с языком и формы их взаимодействия.
Когнитивная лингвистика противопоставляет себя генеративной грамматике, утверждая, что язык функционирует в мозге в соответствии с общими когнитивными принципами.
В отличии от генеративной грамматики языковые навыки, способность воспроизводить речь, являются результатом коммуникативной функции и усваиваются личностью в процессе обучающего взаимодействия с окружающей средой.
Генеративная семантика является альтернативой генеративному синтаксису Хомского. Семантика, контекст и другие факторы вмешиваются в правила, определяющие синтаксические варианты фраз и морфем. Развертывание мысли представляет собой развитие более сложных метафор. Метафоры - это не просто фигуры речи, но и способы мышления Метафора играет центральную роль в мышлении индивида, политическом поведении и общественной жизни. Принципы абстрактного мышления могли развиться из визуального мышления и механизмов представления пространственных отношений. Концептуализация основана на воплощении знаний, основанных на физическом опыте видения и движения.
Язык не является когнитивной способностью, а вместо этого полагается на другие когнитивные навыки, которые включают восприятие, внимание, моторику, а также визуальную и пространственную обработку. Так, в основе выражения «Без четверти одиннадцать» лежит визуальная или сенсомоторная «метафора».
Телесный ум - ум по своей сути «телесен», он доказывает зависимость мышления индивида, вплоть до самых абстрактных рассуждений, «Мы есть существа, зависящие от нервной системы…Мы не можем думать что-нибудь — только то, что позволяет нам наш телесный ум» (Джордж Лакофф).
Когнитивная грамматика рассматривает человеческие языки как состоящие исключительно из семантических единиц, фонологических единиц и символических единиц. Подобно конструктивной грамматике и в отличие от многих основных лингвистических теорий, когнитивная грамматика расширяет понятие символических единиц до грамматики языков.
Лингвистические структуры мотивированы общими когнитивными процессами. Существуют аналогии между лингвистической структурой и аспектами визуального восприятия. (Рональд Лангакер, Основы когнитивной грамматики, 1987)
Модель перекрывающихся систем когнитивной организации. В основе языка, культуры, обучения и адаптивных навыков и компетенций лежат различные когнитивные системы, высокоорганизованные когнитивные конструкции, семантические типологии и универсалии.
Язык как когнитивная система разделяет некоторые из своих фундаментальных конструктивных особенностей с другими когнитивными системами, например со зрительной системой человека, но одновременно демонстрирует специфические характеристики и организационные принципы, присущие только языку.
Языковые структуры нельзя напрямую выводить из общего познания, и нельзя рассматривать язык как полностью автономную модель когнитивной архитектуры человека. В этом случае необходимо разрабатывать интегративную и всеобъемлющую «Модель перекрывающихся систем когнитивной организации».
Когнитивная семантика может рассматриваться как раздел феноменологии, феноменологии концептуального содержания и его структуры в языке.
Концептуальное содержание включает как понятийное, так и эмпирическое содержание, эмоциональное состояние и восприятие (Леонард Талми).
Женевская лингвистическая школа
Фердинанд де Соссюр (Ferdinand de Saussure, 1857— 1913), швейцарский лингвист, заложивший основы семиологии и структурной лингвистики, стоявший у истоков Женевской лингвистической школы.
Шарль Балли (Charles Bally, 1865—1947), швейцарский лингвист, сравнительно-историческому языкознанию.
Альбер Сеше ( Albert Sechehaye , 1870— 1946), швейцарский лингвист.
Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ (Jan Niecisław Ignacy Baudouin de Courtenay; 1845 — 1929), российский лингвист польского происхождения.
Русский формализм
Виктор Борисович Шкловский (Viktor Shklovsky, 1893 — 1984) — русский советский литературовед.
Владимир Яковлевич Пропп (Vladimir Propp, 1895—1970), русский филолог, фольклорист, автор труда “Морфология сказки”.
Роман Осипович Якобсон (Roman Jakobson; 1896 — 1982), российский и американский лингвист, педагог и литературовед, один из крупнейших лингвистов XX века.
Пражская школа
Вилем Матезиус (Vilém Mathesius, 1882 — 1945), чешский лингвист, основатель и первый президент Пражского лингвистического кружка.
Богуслав Гавранек (Bohuslav Havránek , 1893 — 1978) — чешский филолог-богемист, славист и ведущий представитель Пражского лингвистического кружка.
Богумил Трнка ( Bohumil Trnka; 1895 — 1984), чешский языковед, литературовед.
Владимир Скаличка (Vladimír Skalička, 1909— 1991), чешский лингвист.
Николай Сергеевич Трубецкой (Nikolai Trubetzkoy, 1890 — 1938), русский лингвист, философ, публицист, этнограф и историк.
Сергей Иосифович Карцевский (Sergej Josifovič Karcevskij; 1884 — 1955), русский языковед. Один из активных деятелей Женевской лингвистической школы, участник Пражского лингвистического кружка.
Роман Осипович Якобсон
Копенгагенская школа
Луи Тролле Ельмслев (Louis Trolle Hjelmslev, 1899 — 1965) — датский лингвист. Автор глоссематики, один из основателей Копенгагенского лингвистического кружка.
Вигго Брёндаль (Viggo Brøndal; 1887—1942), датский учёный, филолог.
Ханс Йорген Ульдалл (Hans Jørgen Uldall, 1907 - 1957), датский лингвист, известный разработкой лингвистической теории глоссематики совместно с Луи Елмслевым.
Эли Фишер-Йоргенсен (Eli Fischer-Jørgensen, 1911 – 2010]), датский лингвист, лингвистики в Копенгагенском университете.
Американский структурализм
Франц Боас (Franz Uri Boas, 1858-1942), американский антрополог, лингвист и естествоиспытатель, один из основателей современной антропологии
Леонард Блумфилд (Leonard Bloomfield, 1887–1949), американский лингвист, один из основателей дескриптивного направления структурной лингвистики.
Чарлз Фриз (Charles Fries, 1887 — 1967), американский языковед.
Кеннет Ли Пайк (Kenneth Lee Pike, 1912 — 2000), американский лингвист и антрополог.
Генри Глисон (Henry Gleason, 1917 — 2007), канадский лингвист, специалист в области дескриптивной лингвистики.
Зеллиг Гаррис (Zellig Harris, 1909 — 1992 ), американский лингвист
Бернард Блох (Bernard Bloch, 1907 - 1965), американский лингвист.
Чарльз Хоккет (Charles Hockett, 1916–2000), американский лингвист и антрополог.
Джордж Трейджер (1906 - 1992), американский лингвист.
Эдуард Сепир (Edward Sapir, 1884–1939), американский лингвист и антрополог.
Бенджамин Уорф (Benjamin Whorf, 1897— 1941), американский лингвист, автор гипотезы «лингвистической относительности» («гипотеза Сепира — Уорфа»).
Представители структурной лингвистики
Люсьен Теньер (Lucien Tesnière; 1893 — 1954), французский лингвист
Эмиль Бенвенист (Émile Benveniste; 1902 — 1976), французский лингвист
Андре Мартине (André Martinet, 1908 — 1999), французский лингвист, один из крупных теоретиков структурализма.
Алан Гардинер (Alan Gardiner; 1879— 1963), английский египтолог и лингвист
Джон Руперт Фёрс (John Rupert Firth; 1890 —1960), английский лингвист, специалист по структурной лингвистике, также основоположник Лондонской лингвистической школы.
Е́жи Курилович (Jerzy Kuryłowicz; 14 (26) августа 1895, Станислав, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия — 28 февраля 1978, Краков, ПНР), польский лингвист
Льюис Генри Морган (Lewis Henry Morgan; 1818 — 1881), американский учёный, этнограф, социолог,\.
Карл Бюлер (Karl Ludwig Bühler, 1879–1963) , немецкий психолог и лингвист.
Синкити Хасимото (Shinkichi Hashimoto, 1882–1945), японский лингвист.
Расцвет структурализма
Клод Леви́-Стросс (Claude Lévi-Strauss, 1908— 30), французский этнолог, социолог, этнограф, философ и культуролог, создатель структурной антропологии.
Жак Лакан (Jacques Lacan, 1901 — 1981), французский психоаналитик, философ, представитель структурализма и постструктурализма.
Ролан Барт (Roland Barthes , 1915 — 1980), французский философ, литературовед, эстетик, семиотик, представитель структурализма и постструктурализма.
Мишель Фуко (Michel Foucault, 1926-1984), французский философ, историк культуры.
Структуралистское литературоведение
Альгирдас Греймас (Algirdas Greimas; 1917 — 1992), литовский и французский лингвист, фольклорист и литературовед, один из основателей Парижской семиотической школы
Жерар Женетт (Gеrard Genette; 1930 — 2018), французский литературовед, один из основных представителей структурализма, один из основателей современной нарратологии, изучения интертекстуальности.
Цветан Тодоров (Tzvetan Todorov, 1939 — 2017), французский философ, семиотик болгарского происхождения, теоретик структурализма в литературоведении.
Мишель Серр (Michel Serres, 1930 — 2019), французский философ, историк науки и писатель.
Нортроп Фрай (Northrop Frye, 1912— 1991), канадский филолог, исследователь мифологии, литературы и языка.
Виды структурализма
Луи Пьер Альтюссер (Louis Pierre Althusser; 1918 — 1990), французский философ-неомарксист, создатель структуралистского марксизма,
Морис Годелье (Maurice Godelier, род. 28 февраля 1934), французский антрополог, представитель структуралистского марксизма.
Йосип Растко Мочник (Jósip Rástko Móčnik, род. 27 августа 1944), словенский социолог, теоретик литературы, переводчик и политический деятель
Люсьен Гольдман (Lucien Goldmann, 1913— 1970) ,— французский философ и социолог, теоретик марксизма, основоположник генетического структурализма.
Энтони Гидденс (Anthony Giddens, род. 18 января 1938), английский социолог, автор теории структурации.
Пьер Бурдьё (Pierre Bourdieu, 1930 — 2002), французский социолог, этнолог, философ.
Клод Бремон (Claude Bremond, 1929- 2021), французский семиолог.
Юрий Михайлович Лотман (Juri Lotman , 1922 — 1993), советский и российский литературовед, культуролог и семиотик, основатель Тартуско-московской семиотической школы.
Вячеслав Всеволодович Иванов (Vyacheslav Ivanov, 1929 — 2017), советский и российский лингвист, переводчик, семиотик и антрополог.
Владимир Николаевич Топоров (Vladimir Toporov,1928 — 2005) — советский и российский лингвист и филолог. Один из основателей московско-тартуской семиотической школы.
Борис Андреевич Успенский (Boris Uspensky, род. 1 марта 1937) — советский и российский филолог, лингвист, семиотик.
Период критики и самокритики структурализма
Умберто Эко (Umberto Eco; 1932 — 2016 ), итальянский философ, учёный, семиотик, теоретик культуры, писатель.
Ноам Хомский (Noam Chomsky , род. 7 декабря 1928), американский лингвист и философ.
Чарльз Дж. Филлмор (Charles J. Fillmore; 1929 — 2014), американский лингвист, один из основателей когнитивной лингвистики.
Джордж Лакофф (George Lakoff, род. 24 мая 1941) — американский лингвист, один из основателей когнитивной лингвистики, президент Международной ассоциации когнитивной лингвистики.
Роналд Лангакер (Ronald W. Langacker, род. 27 декабря 1942), американский лингвист один из основателей когнитивной лингвистики, создатель когнитивной грамматики.
Леонард Талми (Leonard Talmy), американский лингвист и философ, один из родоначальников когнитивной лингвистики.