After-постмодернизм - поздняя версия развития постмодернистской философии, которая содержательно разворачивается как генерирование программ ее преодоления.
After –постмодернизм был стимулирован таким феноменом как «кризис идентификации» (Дж.Уард), состоящий в том, что судьба человека превращается в относительный и вариативный рассказ, при этом ни одна из повествовательных версий истории жизни не является более предпочтительной, нежели любая другая.
По словам Ф. Джеймисона, типовым способом самоидентификации для субъекта эпохи постмодерна становится способ нарративный. Нарративная процедура фактически «творит реальность», одновременно постулируя ее относительность, т.е. свой отказ от какой бы то ни было претензии на адекватность как презентацию некой вненарративности реальности: нарратив – это рассказ, который всегда может быть рассказан по-иному.
По оценке Р. Рорти, из актуализирующихся в постмодернистском социуме стратегий «ни одна... не обладает привилегиями перед другими», – они просто плюральны и вариативны».
Кризис идентификации» как социальный феномен теснейшим образом связан с кризисом «судьбы» как психологического феномена, основанного на целостном восприятии субъектом своей жизни как идентичной самой себе. Биографии не имеют онтологически-событийного обеспечения и потому, в сущности, произвольны. Каждая индивидуальная биография превращается из судьбы в вариативный рассказ.
Стратегическая ориентация After–постмодернизма направлена на «воскрешения субъекта» и реконструкцию субъективности, которая вторична по отношению к дискурсивной среде и производится структурой текста. В теоретическом плане его задачей является выявление тех механизмов, посредством которых человек – в контексте различных дискурсивных практик – «сам превращает себя в субъекта».
Стратегия преодоления «кризиса идентификации» предлагается в нескольких версиях
1. Программа неоклассицизма исходит из той идеи, что в основе «кризиса идентификации» лежит кризис объективности или «кризис значений». Эта программа предполагает существенное смягчение критики референциальной концепции знака – вплоть до отказа от исходной для постмодернизма идеи «пустого знака».
Указанная установка инспирирует формулировку Дж. Уардом такой задачи, как «реанимация значения», или «возврат утраченных значений».
При этом М. Готдинер говорит о желательности и даже необходимости формирования «культурного классицизма в постмодернистском пространстве», включающего формулировку таких задач, как
- смягчение критики референциальной концепции знака;
- отказ от радикальной элиминации феномена означаемого;
- реабилитацию и разрушенной стабильности аксиологических иерархий;
- реанимацию проблемы понимания как реконструкции исходного смысла текста;
- возврат" утраченных культурой постмодерна "значений".
2. Коммуникативная программа, смещающая акцент с текстологической реальности на коммуникативную реальность, центрируется
в связи с этим вокруг феномена Другого.
В основе этой программы лежит фундаментальная для нее идея о том, что расщепленное Я может обрести свое единство лишь в контексте субъект-субъектных отношений – по формулировке «фрагментарный человек» может быть собран только посредством Другого (Ж. Деррида).
After–постмодернизм задает концепту «Другой» новую коммуникационную интерпретацию, в системе отсчета которой реальность языка перестает быть для постмодернизма самодовлеющей. Современная культура обозначается Ж. Бодрийяром как культура «экстаза коммуникации». Коммуникативная программа «воскрешения субъекта» осуществляет своего рода синтез идей диалогизма, высказанных в рамках неклассической философии.
3. Социальная педагогика оценивая ситуацию «кризиса идентификации», сложившуюся в постмодернистском пространстве, не только констатирует «нарративную этиологию» этого кризиса, но и постулирует необходимость специального целенаправленного формирования воспитательной установки на «контрнарративные импринтинги».
В качестве водораздела между классическим постмодернизмом и After –модернизмом может служить концепция языка и языковых игр Карл-Отто Апеля.
К.-О.Апель выдвигает новую версию постмодернизма, которая смягчает примат лакановского «судьбоносного означающего» над означаемым и восстанавливает в правах классическую для философской герменевтики презумпцию понимания как реконструкции имманентного смысла текста.
1. Если в классическом постмодернизме Другой интерпретировался как внешнее социокультурное содержание структур бессознательного, то Апель задает концепту «Другой» новую (коммуникационную) интерпретацию, в системе отсчета которой реальность языка перестает быть самодовлеющей.
2. Он рассматривает язык в контексте субъект-субъектных коммуникаций, которые в принципе не могут быть сведены к передаче сообщений. Язык выступает в этом контексте не столько механизмом объективации информации или экспрессивным средством, сколько медиатором понимания в контексте языковых игр.
3. Апель трактует языковую игру как субъект-объектное отношение, участники которого являют собой друг для друга текст — как вербальный, так и невербальный.
